— Тогда пожалейте меня… — говорю я, а его руки, будто до этого выжидая моей команды, движутся к моей попке медленно и напряжённо, я громко вздыхаю, — Пожалейте, разрешив вернуться в Сакраль.
Я улыбаюсь, когда он перестаёт двигаться к моим наиболее чувствительным точкам и снова продолжает делать обычный массаж. Молчит, пыхтит от негодования.
Как я по этому скучала. Он такой сложный и… больной на голову! С ним каждая минута полна красок и ощущений, пусть даже не всегда приятных. И этот запах… лёгкий запах духов, новой кожаной куртки и его потрясающего тела. Последний и самый главный компонент особого аромата не описать, это что-то тончайшее и только его, для меня это запах тепла.
— И что же вас занесло в такие дали, мой Лорд?
— Одно дело, а вернее тело… у которого по коже идут очень соблазнительные мурашки. Ты — обманщица! Твоё тело отвечает мне, но ты всё равно упрямишься. Где Мерсье?
— В ресторане через улицу с семьёй, — сухо излагаю факты я.
На самом деле мне адски сложно сохранять хотя бы одну мысль в голове, даже членораздельно отвечать. Он нарушает моё спокойствие, а жизнь только начала приходить в нормальное, хоть и скучное, русло…
— Происшествия были?
— Слежка трижды.
— Характер?
— Думаю не меньше гаммы, и это были не паладины. В дни, когда мы были в Мадриде, здесь было что-то серьёзное, но я не могу копнуть глубже, не засветившись.
— И не надо, твоя задача его защищать, а остальное уже моя забота. Предчувствие тебя не подвело…
Задумался, его руки остановились. Боже мой! Берёт горячее влажное полотенце и протирает мою кожу от масла. У меня-таки вырывается тихий стон от удовольствия. Хозяин явно этому злорадствовал, и я рада, что не вижу его коварного лица, ровно, как и он мои раскрасневшиеся щёки:
— Я тебя не понимаю…
— И не пытайтесь.
— Тогда одевайся, — говорит он, звонко шлёпает меня по ягодице, но не уходит.
— Может, хотя бы отвернётесь?
— И пропустить самое интересное? Ни за что. Надо ловить момент, пока меня снова не лишили зрения.
Нет, ну каков хам!
Я сажусь на кушетку, прикрывая обнажённую грудь, но вдруг понимаю, что двигаться не могу. Помнится, какое уже было, когда я довела слепого Герцога до его комнаты. Значит, он не разрешает мне двигаться дальше.
Поворачиваю голову в его сторону, всё также прикрываясь руками и вижу, как он грозно и яростно на меня смотрит. Его ноздри хватали воздух отчаянно, а венки на лбу и руках топорщились, гоняя кровь в усиленном режиме. Эта картина отозвалась внизу живота сладкой болью, а сердце заколотилось будто бешенное.
— Милорд… — мой голос прозвучал неуверенно, — Вы позволите мне одеться?