— Сенци.
— Это вообще сакрит?
— Это язык старого Сакраля. Мёртвый язык… напрасно забытый.
— И что это означает? — но Хозяин с ответом не спешил. Алиса криво усмехнулась и неосознанно проронила немного зловещим шёпотом, — «Наперекор»…
Но Блэквелл услышал, а его брови пошли вверх, выдавая искреннее удивление:
— «Вопреки»… — поправил он, — Это означает «Вопреки», но ты почти угадала.
— Это ведь не девиз вашей семьи? Не видела его раньше…
Но объяснения не последовало, что было предсказуемо, учитывая привычку Блэквелла игнорировать чрезмерный поток вопросов. Однако девушку переполняло любопытство, и она его не скрывала:
— Что мне с этим делать?
— Носи и не снимай. Этот медальон будет напоминать о моей власти. С его помощью я всегда могу найти тебя, где бы ты не пряталась, — он встал с кресла и пошёл к камину. Взмахнул рукой и по воздуху к нему подплыл старый потрепанный пергамент и замер под его рукой. Во второй руке был кинжал, — Подойди.
— Есть предложения получше? — она медлила, с опаской смотрела на кинжал.
— Тебе надо научиться подчинению. Подойди, Алиса. — его голос звучал спокойно, но требовательно.
Блэквелла интриговало это непривычное ощущение. В его присутствии люди обычно либо лебезили, либо боялись, но во всех случаях подчинялись и держались в напряжении. Алиса же не боялась его вовсе. Она его изучала и не скрывала этого: ходила по грани, прощупывала рамки дозволенного. И это было непривычно.
К рабам испокон веков относились с опаской и осторожностью, магическое рабство всегда носило серьёзный отпечаток на сознание раба. За правило у рабовладельцев считалось не привыкать к своим подопечным, быть им хозяином и никаких личных привязанностей. Лорд Блэквелл знал, что хуже обычного раба, может быть умный раб, а хуже умного раба, умный хладнокровный раб женского пола. Таким экземплярам было нельзя верить, их нельзя оставлять без дела, иначе они разрушали мир вокруг тебя или рыли там, где нельзя.
Все эти очевидные причины дистанции между рабами и рабовладельцами возводило до уровня «категорически нельзя» одно лишь слово «Лимбо», которое само по себе звучало настолько неприятно, что его попросту было не принято произносить в приличном обществе.
И, зная всё это, он всё-таки купил эту девушку на рынке — может от скуки, может от любопытства. В любом случае, она была явно очень сильна и непроста, дать ей умереть он не мог, а отдать в руки врагу просто не рационально.
Пока Блэквелл был погружён в свои мысли, это идеальное создание мягко поднялось из кресла и приблизилось к своему хозяину. Блики играющего в камине огня играли на её коже, подчеркивая рельефы фигуры. Герцог жадно наблюдал за происходящим, привыкая к притягательной внешности девушки, надеясь, что спустя какое-то время, перестанет реагировать на её присутствие так пылко.