Я использую стену для поддержки, чтобы встать. Моя неприязнь к нему возрастает.
— Если ты поступаешь так с тем, кто спас тебе жизнь, я в ужасе от мысли о том, что ты делаешь со своими врагами.
— Ты мой враг. Это религиозное руководство, которое вы называете кармой, применяется здесь. Я вознаграждаю твоё плохое поведение страданиями.
Я свирепо смотрю на него.
— А если я буду хорошей, как ты наградишь меня?
Только после того, как слова повисли в тишине, я понимаю, что они звучат как неуместная инсинуация. Его ноздри раздуваются, как будто он тоже это понимает. Между нами не так много пространства, и тишина создает интимность, которой не должно быть.
Его взгляд опускается к моему рту и задерживается там, как будто в рассуждении. Я стою неподвижно, окаменев от шока. Вряд ли, его занимает эта мысль. Почему он хотел бы поцеловать меня после провозглашения меня своим врагом?
Почему я хочу, чтобы этот ублюдок поцеловал меня после того, что сделал?
— Жизнью в твоём теле, так, чтобы ты могла продолжать служить мне.
Его взгляд тверже и холоднее, чем когда-либо прежде, его пальцы, как металлические полосы вокруг моей руки, когда он ведёт меня вперёд. Он отдёргивает руку, как будто прикосновение ко мне смертельно для его здоровья, но тепло его прикосновения остается на моей коже.
Стены коридора неизменно серые без окон, а потолок низкий. Холодный воздух и затхлый запах завершают мрачность нашего окружения. Мы должно быть под землёй.
Терон идёт рядом со мной, его тело держится так прямо, я уверена, что задняя часть его головы, идеально выстраивается в линию с его пятками. Он смотрит вперёд постоянным сердитым взглядом.
— Куда ты меня ведёшь?
Он не отвечает. Он не признаёт, что слышал мой вопрос. Типичный подход андрасари к человеку. Наши виды незначительны для них, и, следовательно, наши голоса не услышаны.
Но независимо от последствий, я не позволю ему, так относиться ко мне.
— Я существую, — говорю я с горечью. — Ты можешь видеть меня и слышать, как я вижу и слышу тебя.
— Ты существуешь только, чтобы служить своему завъена.
— Единственный хозяин, которому я когда-либо служила, — это я сама.
Я жду, что он оглушит меня, или будет угрожать мне смертью, или пройдёт весь путь, и убьёт меня, как и обещал, таким образом, как часто делает. Вместо этого он награждает меня неприятной улыбкой.
— Твоя сила духа замечательна, — говорит он. — Я почти сожалею о том, как быстро сломаю её. Будем надеяться, что ты приложишь эту силу к своим обязанностям.
Молчание наступает между нами, и я позволяю ему задержаться. Нет никакой пользы, чтобы поговорить с ним. Стена, сделанная из чистой стали руриум уступит быстрее, чем Терон Висклауд.