Пленница дракона (Меллой) - страница 37

Он говорил, что ему всё равно, потеряет ли он клиента-андрасари, который не хочет, чтобы человек обслуживал их, но мне не нравилось знание того, что кто-то не хочет покупать у нас из-за меня.

Во время затишья шума, тонкий мужчина с редеющими тёмными волосами с прожилками серебра пришёл, чтобы приветствовать нас. Ксиа представляет его как отца, Шихонг.

— Я дам тебе несколько преждевременных советов, Сила, — говорит он с дружеской улыбкой, указывая на Ксиа. — Будь осторожна с ней. Я вырастил монстра. Она откусит тебе голову, как драки, если поймает тебя за бездельем.

Ксиа закатывает глаза.

— Папа, ты спал.

Шихонг дуется.

— Нет никакого преступления, чтобы вздремнуть.

— Нет, но, если берешь с собой дрель, лежащую на твоём животе, это достаточная причина, чтобы накричать на тебя.

— Ты слишком переживаешь, — говорит Шихонг, потом поглаживает её щеку в отцовском жесте любви. — Прямо как твоя мать, благослови её Кахафура. Их обмен заставляет меня улыбаться, но делает тоскливой, напоминая мне, что я потеряла, когда у меня забрали Иккона.

С руководством Ксиа, я беру на себя задачу по обеспечению проводами на ближайшие дни. Распутывая их, вставляя их в аппарат, чтобы разрезать, иногда передавая инструменты Ксиа, когда она нуждается в них.

Ксиа любит и гордится своей работой. У неё есть командная грань, которую она не боится показать, выполняя работу.

Среди рабочих с Шихонгом во главе всего этого, лёгкий и заразительный товарищеский дух. Каждый день он рассказывает нам шутки или истории о Земле.

— В какой-то момент была куча идиотов, которые привыкли думать, что Земля плоская, — говорит он, когда мы готовимся к уходу на обед. Это мой третий день здесь, и мне начинает нравится быть с Ксиа, Шихонгом и остальной командой. — Тогда долгое время люди привыкли полагать, что они были единственными разумными существами.

— Просто ещё одно доказательство того, что люди глупы, — говорит Ксиа, с горечью в голосе. — Последние в нашем роде и что мы делаем? Мы заканчиваем тем, что становимся порабощёнными и убитыми.

— Так будет не всегда, Ксиа, — тихо говорит он, его юмор исчезает, когда тон становится мрачным. — Когда-нибудь люди снова получат свободу.

— Ты должен думать, что ты говоришь, Шихонг, — говорит один из рабочих с усмешкой. Его зовут Джоген, и я подозреваю, что он и Ксиа больше, чем просто друзья. — Если кто-нибудь из этих дракских ублюдков услышит тебя, они подумают, что ты один из тех борцов за свободу в восстании.

— Я? Борец? — смеётся Шихонг. — Я всего лишь трус. Кроме того, у меня есть дочь, о которой я забочусь, и я слишком стар. Пусть молодые сразятся в хорошей борьбе.