. — Ронан повернулся к человеку. — У тебя есть что сказать? Ты раскаиваешься в своих преступлениях?
Сердитые бормотания распространялись по всей толпе, черты человеческих лиц искажались ненавистью. Напряженная энергия сгустила воздух до состояния студня, и, как будто стража знает об этом, они достают своё оружие. Несмотря на свою силу и подготовку, они являются неменяющимися андрасари, не способными принять другую форму, а люди превосходят их.
— Я люблю тебя, Ксиа, — неровный от эмоций голос человека сорвался, его багровое, исказившееся лицо, сверкает от слёз. — В моё отсутствие, пусть Кахафура продолжит защищать тебя, благословит тебя счастьем и силой простить тех, кто причинил боль.
Предпочитая, чтобы люди просили пощады, Ронан насмехается и бьёт человека по голове. Люди в толпе кричат, но стихают, когда он изменяется в дракона. Его большая металлическая серая форма взмывает в небо. Порыв ветра от его крыльев толкает некоторых людей назад, его хвост щёлкает туда-сюда, как ужасный хлыст.
Он ревёт, вызывая огонь из недр своего тела.
Ему не нужно так драматично убивать одного человека.
Ему вообще не нужно убивать этого человека.
Человек на платформе храбро сталкивается с предстоящей казнью. Он не просит милосердия, даже когда Ронан опускает голову и изрыгает на него огонь. Я слышал, как многие люди кричали, когда я их сжигал заживо, и всегда получал удовлетворение от этих криков.
Впервые я не испытываю радости от страданий человека.
Сжимая кулаки, я переношу страшный вопль. Даже в сильной боли он не умоляет.
— Не смотри, — говорю я Силе, потянувшись к ней, чтобы отвернуть её, потому что не хочу, чтобы этот образ навсегда укоренился в её голове. Она выворачивается, прежде чем я могу прикоснуться к ней. Её глаза блестят от слёз, в них танцует пламя.
Сила, не отводя взгляда, смотрит на всё это. Она запомнит этот момент навсегда, будет помнить, что, даже если это не я, тот, кто сжёг человека заживо, я по-прежнему нёс ответственность за то, кто я.
Крик человека внезапно заканчивается, и Ронан возвращается на платформу, обнажённый в своей первичной форме. Огонь всё ещё горит, пожирая столб, с привязанным к нему телом, но все молчат.
Энергия толпы становится темнее и напряжённее, чем раньше. Если Ронан чувствует это, ему, похоже, всё равно. Он ухмыляется от яростных лиц, окружающих его, торжествуя от содеянного. Дракон открывает рот, без сомнения, чтобы сказать больше, чтобы сыпать соль на рану, которую он широко раскрыл.
Крик разорвал сгустившуюся тишину, и человеческая женщина забежала на платформу.