На мгновение вокруг стихло. Все уставились на нее, Ритку. И тут Лена Сидорова, по прозвищу Буратино, высокая, узкая, больше похожая на мальчишку, — у нее и грудь была еще плоская, и волосы обрезаны коротко, — сказала с вызовом:
— А я с удовольствием шью. Сначала не нравилось, а теперь нравится! Шью и думаю, кому моя блузка достанется? Думаю: надо получше сделать, чтобы хорошо сидела.
Тут все загалдели враз. Лену поддержала Зойка, ей кто-то возразил язвительно, Лукашевич вздохнула:
— Нравится — не нравится, куда денешься? Главное, что ты уже не болеешь. Ну ладно, строчи, я тоже пошла.
Девочки с удовольствием погалдели бы еще, вошла Роза Арсалановна, и все само собой стихло.
— Не спеши, — сказала мастер, — это ведь только кажется, что просто: сложил и прострочил. Нужен навык. Лучше сделать немного, но хорошо.
Костюмы шили по деталям. Одни сшивали бока юбок и брюк, другие прострачивали только воротники и манжеты. Самые сложные операции выполняли те, кто уже имел разряд. Наверное, шить костюм целиком было бы интереснее. Можно было бы увидеть, что у тебя получается, а так будто просто куски материала прострачиваешь. И все же первый час пролетел незаметно. Подошла Роза Арсалановна.
— Рита, выйди, подыши. Зайдешь минут через тридцать.
Вставать и выходить под взглядами девчонок не хотелось, мастер напомнила:
— Так велела врач.
До конца занятий пришлось выйти еще раз, а как только занятия закончились, подскочила Зойка, повисла на руке:
— Пойдем вместе! Устала?.. Потом втянешься.
Зойка была радостно возбуждена появлением ее, Ритки, в мастерской. Невольно улыбнулась, глядя на ее сияющее личико.
Прошел еще один день работы в мастерской. Третий. Не признавалась даже Зойке, что каждый раз ждет конца занятий в пошивочной с нетерпением. Материал почему-то повиновался рукам плохо, наверное, поэтому разбаливалась голова. Стало не хватать времени. Все еще делали уколы. Во время большой перемены мчалась к медсестре. После школы до занятий в мастерской в лучшем случае прочитаешь одну-две страницы в учебнике. Остальные уроки теперь приходилось выполнять по вечерам.
О том, чтобы побродить под соснами, посидеть на пеньке, глядя на город, нечего было и думать. Выбралась на прогулку только в воскресенье. Захватила с собой учебники и книжку стихов под названием «Сто часов счастья». О любви.
Диспут о любви надумала было организовать Лаврентьевна. И провела бы, вероятно. Воспитательницы все время что-нибудь проводили — встречи с интересными людьми, вечера молодой хозяйки, рукодельницы. Ну, а Лаврентьевна решила этот диспут.