— Береги себя, Сережа… Я очень тебя прошу об этом… Иначе мне некому будет завидовать в нашем лучшем из миров.
— Чему же во мне можно завидовать, Анатолий Святославович? — с тревожной робостью спросил Сергей.
— Возрасту лётному, Сережа. Всему лётному: душе, таланту, мужеству. Вот этому твоему, да, да, твоему времени. — Он указал рукой на высокое зарево. — У меня все это когда-то было искалечено… И я всю жизнь лечился… И хорошо, что полетишь ты от меня с ветровых этих гор. Значит, будет в тебе что-то орлиное… — Он горячо привлек к себе Сергея, и они трижды по-русски поцеловались.
Так уже повелось на земле нашей: трудно ли, легко ли живется нам, сыновьям ее и пахарям, мы никогда не забываем о лишениях и несчастьях далеких и близких народов и стараемся в меру своих немалых сил помочь им в беде, даже если их правительства, взывающие к нашей помощи, становятся позже не очень последовательными в оценке этой помощи. Они неистребимы в нас, эти высокие чувства. Без них мы считали бы жизнь свою обедненной и неполноценной. А оттого, что они, по несправедливости, плохо еще изучены профессиональными психологами мира, нас нисколько не убавится…
Почти два месяца Сергей весь был поглощен отстоявшейся в нем решимостью поехать с добровольцами в Египет. Когда же там утихли бои и такая необходимость сама собой отпала, ему поначалу стало как-то не по себе: расслаблялась та внутренняя собранность, которая двигала и укрепляла его волю, сгущала мысли и настроения. Теперь же на смену всему этому возвращалось, казалось бы, уже призабывшееся и поблекшее прошлое. И чем-то особенно значительным в этом надвигающемся на него прошлом была, конечно, Наташа.
Без нее по-прежнему остро чувствовалась какая-то недоговоренность, тоскливая, щемящая пустота. Ясно было только одно: все это не пройдет мимо его творчества. А если так, то нужно раз и навсегда разобраться во всем, особенно в самом загадочном для него — в ее муже. И не только разобраться. Может, не так уж и непоправимо все, как это ему, Сергею, кажется. Надо попробовать преодолеть щемящую пустоту. Ведь этого не случится, если сидеть сложа руки. Значит, остается один выход — поехать на азовские берега. Встретиться с Наташей и с… Михаилом. Да, с Михаилом обязательно надо встретиться… Если Наташа вдруг смирилась со всем, тогда, конечно, ничего не останется, как вернуться обратно. Но вряд ли она может смириться. Это на нее не похоже…
С приближением весны Сергей все чаще начал задумываться над тем, каким образом он должен появиться в незнакомом ему приморском городе. Времени у него, конечно, в последнем, свободном от занятий семестре больше чем достаточно, денег на поездку ему также нетрудно заработать. Надо ведь как-то представляться. Одного имени еще недостаточно. Называть же себя поэтом он стеснялся, хотя в печати уже и появилось несколько сдержанно доброжелательных рецензий о его сборнике.