Смерив меня настороженным взглядом, юноша послушно уронил руку — чтобы попытаться швырнуть в меня освящённый кинжал.
Духи снова навалилась на монаха скопом. Я вскрикнула. Кинжал вонзился в подлокотник и осыпался ржавой трухой. Вся еда на столе мгновенно стухла.
Я проковыляла к креслу, где застыл монах и вздохнула:
— Я же… предупреждала…
Есть прекрасное заклинание, лишающее клириков силы. Не навсегда, но всё равно, согласитесь, нужная вещь.
Когда я очнулась в следующий раз, юноша, пытался взяться за рукоять меча, но, словно обжигаясь, каждый раз отдёргивал руку.
— Дух, что ты со мной сделал?!
— Сделала, — прошептала я. — Не пытайся. Ты… не сможешь… меня… убить. Более того, если… я вдруг… умру, умрёшь… и ты.
Монах смерил меня растерянным взглядом и вдруг протянул руку. Я изумлённо уставилась на неё.
— Правильно я понял, в моих интересах сделать так, чтобы ты пока жил?
Я поморщилась от головной боли.
— Наверное.
— Ну ты и дрянь, — вздохнул монах, дёргая меня за руку. — Это не может быть навсегда.
— Тебе… хватит, — голова закружилась, и я, вместо того чтобы встать ровно, рухнула, упав клирику на колени. Кажется, целую минуту ничего не происходило, потом меня неожиданно бережно опустили в свободное кресло.
— Ты удивительно безмозглый дух, — с чувством сообщил монах. — Твои слуги принесут нам сегодня поесть? Кормить тебя этим явно невозможно.
Я посмотрела на тухлую еду.
— Кормить…меня?
— Ну конечно, — хмыкнул монах. — Чтобы тебя убить, я должен освободиться от твоего проклятья. Ты сейчас точно никого расколдовать не сможешь, дух, твоё тело слишком слабо. Поэтому давай, приходи в себя, а потом мы ещё потолкуем.
Я хлопала глазами, ровным счётом не понимая, о чём он говорит.
А духи тем временем унесли испорченную еду и заново накрыли стол.
Голова кружилась адски и всё, что я помню: как бездумно открывала рот, когда клирик, морщась и глумливо улыбаясь, подносил очередную ложку, кажется, пюре, и бормотал:
— Давай, девочка. Это за маму… это за папу…
А после зачем-то направился в мой кабинет. Конечно же, не смог выйти из спальни. Поморщился:
— У тебя есть сонное зелье, дух?
Я обессиленно кивнула.
— Тогда прикажи принести.
Я машинально махнула рукой и только потом спросила:
— Зачем?
— Твоему телу, дух, надо выспаться, — отозвался монах, снова осматривая спальню. — По меньшей мере.
— Прекрати… называть… меня… духом, — шепнула я.
Мне под нос сунули бокал с зельем.
— Почему? Ты дух, занявший это несчастное, истощённое тело. Бедная девочка, эта Алисия, — произнёс где-то рядом монах.
— Алисия… это…я, — шепнула я, проваливаясь в чёрную-чёрную бездну сна.