Вроде как я дура и не поняла, что если соблазнюсь садом, окажусь без защиты. Я огрызнулась, но, признаться, заскучала — там снаружи была зима, и красиво сверкало солнце на льду и сугробах. Но не было никакой возможности увидеть это хотя бы из окон замка — снег на моей проклятой земле просто не лежал. Таял моментально, а вода испарялась. Голый камень, да. Только что не раскалённый, как, наверное, в аду.
Спустя месяц спокойной жизни я расслабилась и перестала ждать опасности по крайней мере с тыла. А зря.
В ночь на смену года, когда по всей стране устраивали вечеринки и карнавалы, монах очень грамотно, надо сказать, попытался меня «освободить».
Вернувшись из кабинета в спальню я, ничтоже сумнящеся, как обычно подошла к кровати… и оказалась заперта в пентаграмме. Несильной такой пентаграмме, всего-то на сутки. Я даже значения сначала не придала. Засмеялась только:
— Что, святоша, решился, наконец. Мечом или крестом?
— Креста тебе много будет, дух, — заявил монах, вскидывая руку. Она мгновенно засияла, и мне пришлось отвести глаза.
— Дурак, — я не выдержала, отвернулась. — Подождал бы немного, я бы тебя отпустила, — да, я врала. И что? — А теперь просто убью.
Святоша молча ухмыльнулся, а я, краем глаза пытаясь за ним наблюдать, заметила, что он на меня почему-то не смотрит.
— Ну как хочешь. Давай, экзорцист, начинай.
Я устроилась поудобнее. Дальнейшее можно было рассчитать, как по нотам. Сейчас он «начнёт», я упаду в обморок, проснусь, а вместо святоши рядом — труп. Как-то даже скучно. И грустно почему-то.
И какая-то ма-а-аленькая часть меня совсем не хотела, чтобы святоша умирал.
Пентаграмма засияла — ярко до рези. Я вскрикнула, прижала кулаки к глазам и поняла, что вот-вот потеряю сознание.
Тишину прервал громкий, поставленный голос монаха, заставивший почему-то содрогнуться.
Меня в очередной раз скрутило, когда из центра схемы полезли уже знакомые цепи-змеи. Я прижала руки к лицу и закричала.
Вот на этом лично для меня ритуал и закончился, потому что сознание я всё-таки потеряла.
А пробуждение было очень…гм… весёлым.
Меня трясли за плечо. Сильно, я даже пару раз головой о пол ударилась.
— Дух! — вопил очень даже живой монах. — Как ты это сделал?!
Я отмахнулась и со стоном улеглась на пол. Оставь меня, призрак, устала я…
— Дух! Отвечай!
Вот. Если я не отвечу, он не успокоится.
Я открыла глаза. И тут же, ахнув, вскочила на ноги.
Моя спальня заросла. Серьёзно, плющом, виноградом и розой. Крупные тёмные грозди свешивались с потолка (и не смотри, что сейчас зима), а стыдливо выглядывающая из-за веток роза одуряюще пахла.