Очень романтично. Прямо пастораль.
— Это чего такое? — выдавила я. — Это как так получилось?
— Ты не знаешь?! — монах кинулся ко мне, но запутался в виноградной лозе и чуть не упал. — Это же ты сделала!
— Я?!
Минуту мы пялились друг на друга с совершенно одинаковым удивлением.
Монах отвёл взгляд первым. Дрожащими пальцами коснулся виноградной грозди. И выдохнул, качая головой:
— Нет… Не может быть… Этого просто не может быть.
Ага. Полностью с тобой солидарна, святоша.
Я отломила гроздь и совершенно машинально сунула в рот пару ягод.
Сладкие.
Остальная гроздь упала на пол, когда я разглядела, что случилось с моими запястьями.
На нежной, прозрачной коже горели какие-то символы и, что совсем плохо, я не знала их значения.
Да плевать со значением, откуда?!
Я всё ещё трясла руками, когда монах рядом странным, надломленным голосом позвал:
— Алисия.
Я покосилась на него.
Бледный, как мертвец, клирик смотрел на меня во все глаза.
— Так ты… и правда… человек?..
— Дошло! — буркнула я. — Лучше поздно, чем никогда.
У монаха подкосились ноги, и он упал на колени. И дрожащими пальцами осенил меня крестом, повторяя:
— Я не знал… я не знал!
Я отступила от него на всякий случай.
— Чудно. Теперь знаешь, — и с чувством выпалила. — А со спальней-то мне что теперь делать?!
Конечно, монах не знал. Его, кажется, больше волновало, насколько я человек.
Пришлось мне сменить комнату: как убрать это цветущее и благоухающее безобразие, я понятия не имела. Зато у меня появился свой сад. Небольшой, но зато какой… необычный. И странный. Виноград не растёт из ниоткуда, как и роза, и вьюн. Должна быть почва, должна быть… подпитка.
Первое время, разглядывая символы на запястье, я боялась, что сад качает из меня силу. Тем более что сначала я просто валилась с ног от усталости. Но после приступа со мной и раньше такое бывало. И быстро проходило, как прошло и сейчас.
Так что же это тогда?
Ответов не было нигде, а это злило. И не только это. Мой монах… Я уже серьёзно подумывала вызвать духов и отправить святошу туда, откуда его принесли. Достал. Если раньше он меня обзывал «духом» и всячески выказывал неприязнь, то теперь суетливо извинялся и смотрел с подозрением. Странный тип.
Теперь между нами была этакая… неловкость. Мой святоша, кажется, не понимал, как себя со мной держать.
— Алисия… так то, что ты… вы… ты рассказывала…раньше…про себя… правда? — спросил он в первый же вечер.
Моё имя звучало непривычно, когда он его произносил. Как-то… неправильно, будто не меня зовут. Не знаю, почему.
— А ты решил, я тебе лгу? — буркнула я, под задумчивым взглядом монаха расправляясь с тортом. — Что?