— Я тоже.
— И ты совсем не изменилась, — продолжал он, будто не слыша. — Где ты была всё это время Алисия? И сколько… сколько времени прошло?
Я вздохнула.
— Спала у себя в замке в окружении колючек и пауков. Пробуждение мне не понравилось.
Он смотрел на меня, не улыбаясь.
— Александр, почему ты защищал меня перед клириками? Ты же знал, что они не поверят.
— Ложь есть грех, — шепнул он.
Я хмыкнула.
— Ложь во спасение — тоже?
Он закрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Тот юноша… сказал… вы видели моего брата… Это правда?
Я закусила губу. Какой бы злобной мерзостью я не была (для которой ложь не грех), я не хотела говорить ему про смерть матери. И про пятнадцать лет — тоже. И лгать не хотела.
— Ты имеешь в виду того недоумка, бросившегося на меня с мечом? У вас это семейное, да? Не заразное, надеюсь?
Снова шелест листьев — тихий смех.
— Полагаю, ты украсила его комнаты виноградом, и ему это не понравилось? — шепнул Александр.
Я вспомнила вырывающегося из виноградных лоз Люциана.
— Ага. Не понравилось.
Улыбка Александра увяла.
— Рассказывай, — потребовал он слабым голосом.
Я фыркнула и быстро вставила:
— Тогда, может, и ты расскажешь, почему меня бросил? Меня сто раз могли убить в полуразрушенном замке, — если бы пробрались через колючки. Но об этом я умолчала, — обрадовался, что я умерла?
Александр посмотрел на меня сквозь ресницы.
— Меня увели, — просто сказал он. — Моих братьев больше интересовало, как ты смогла… меня оживить. Как ты смогла, Алисия?
— Понятия не имею, — буркнула я. — Твои братья, Александр? После того, что они сделали, ты ещё зовёшь их «братьями»?
— А что они сделали? — выдохнул он.
У меня перехватило дыхание. А он сам-то… в себе?
— Александр, мы нашли тебя во дворце инквизиции. Ты умирал. И ты спрашиваешь, что они сделали?! Великий боже, да кому, как ни тебе, знать!
— Не поминай всуе, — отозвался пленник. — Они больше мне братья, чем ты. Чем кто-либо.
Я резко встала.
— Правда?
— Ну конечно, — он даже улыбнулся.
А я сжала кулаки от бессильной ярости.
— Может, вернуть тебя обратно?
— Верни, — снова улыбка.
— Да ты рехнулся! — не выдержала я. И шагнула к двери. Всё-о-о, с меня хватит.
— Алисия, — остановил меня его слабый голос.
Я обернулась.
— Что?
Дрожащий палец указал куда-то слева от меня.
— Тьма… вокруг тебя… Алисия. Ты… притягиваешь… тьму.
Я обняла себя за плечи, успокаивая дрожь. И медленными неверными шагами отступила к двери.
— Вернись к свету… — его голос звучал всё тише. — Алисия…
Дверь закрылась.
У себя в комнате я долго вглядывалась в висящее на стене зеркало, пытаясь найти эту — будь она неладна! — тьму.