Ст. 5 – Итак, фарисеи высказывают Иисусу претензии относительно поведения Его учеников, которые нарушили не Закон, а предания отцов. Как мы знаем, для фарисеев и Писание, и предание были в равной степени священными и обязательными.
Ст. 6-9 – Иисус не начинает спорить, скажем, о закономерности такого расширительного истолкования требований чистоты, а сразу переходит в наступление. Он называет фарисеев лицемерами. Греческое слово «хюпокрите́с» первоначально значило «актер», а затем «притворщик, лицемер». Насколько нам известно, большинство фарисеев были глубоко верующими людьми, но их вина заключается в том, что они, ставя на первое место не милосердие, а «праведность, достигаемую исполнением Закона» (Флп 3.6), обманывали даже не столько других, сколько себя. Поэтому, говоря о лицемерии, Иисус имел в виду не сознательный обман, а «слепоту сердца», его очерствение, когда человек теряет способность отличать важное от малозначительного (ср. 3.4-5). В некоторых случаях, вероятно, слово «лицемер» следовало бы переводить как «святоша, ханжа». Иисус приводит цитату из пророка Исайи, которая подтверждает мнение самого Иисуса о том, что фарисеи чтят Бога лишь на словах. На деле же они подменяют Божьи заповеди человеческими учениями и тем самым ловко их отменяют, отбрасывают.
Ст. 10-13 – Иисус приводит одну из заповедей Декалога, которая была отменена в угоду людским преданиям. Он рассказывает случай, подтверждающий это. Считалось очень благочестивым делом отдать все имущество или часть его Богу, то есть передать его в Храм. Такой дар назывался корба́н. Это можно было сделать в завещании или в форме обета, совершив дарение при жизни. Вероятно, чей-то сын в минуту гнева отказал родителям в помощи, пообещав отдать Храму все то, что они могли бы от него получить. Потом он одумался и раскаялся, но кто-то из авторитетных учителей Закона, к которому он, вероятно, обратился с просьбой разрешить его от клятвы, заявил ему, что уже ничего нельзя изменить, потому что клятва дана Богу, а ее нельзя нарушить. История, вероятно, получила большую огласку, о ней толковали на всех базарах. В Талмуде рассказывается о подобных случаях. Конечно, были и умные рабби, которые отменяли подобную клятву, считая заповедь почитания отца и матери (она включала в себя и обязанность содержать их материально в случае необходимости) более важной и, по их мнению, это было достаточным основанием для отмены обета, данного Богу. Но тот человек, с которым консультировался огорченный сын, оказался, вероятно, узколобым законником.