– Никому не нужен? Здесь нечего стыдиться. Я думаю, мне самой надо поговорить с кем-то…
Продюсерша зажмурилась на мгновение, машинально смахнула волосы со лба привычным жестом. Анна, еще не утолившая до конца свою жажду правды, несколько мгновений изучала ее лицо. Она поняла, что Карин Беллхорн накрашена ярче, чем обычно, но ее кожа была серой под слоем тонального крема. Мешки под глазами не смогла бы скрыть никакая косметика в мире.
«Она по-настоящему плохо себя чувствует, – подумала Анна. – Наверняка хуже нас всех».
– Почему ты делаешь вид, словно ничего не произошло? – спросила она.
Карин сглотнула, попыталась улыбнуться:
– Я только что предложила помощь тем, кто хочет получить поддержку…
– Перестань! – закричала Анна и махнула руками так, что чашка с кофе Себастьяна Фоллина отлетела в сторону и ударилась в стеклянную стену. – Мишель мертва! Она лежит в морге, и, возможно, кто-то из нас повинен в этом!
Ее слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Установившуюся потом тишину нарушал только шум капель, падавших из чашки Фоллина на пол. Мучившая их мысль, впервые высказанная вслух, сейчас довлела над всеми, паря где-то под потолком.
Кто угодно. Кто-то из них.
– Вы уже начали без меня? – Хайлендер появился со стороны лифта, только что из душа и с атташе-кейсом в руке. – Я общался с Лондоном, мы обо всем договорились.
Он улыбнулся, сел на офисный стул, положил кейс на колено, открыл его, нажав на оба замка одновременно. Достал несколько бумаг, с шумом закрыл кейс, поместил на него всю стопку.
– Для начала мы сделаем большую памятную передачу о Мишель, – сказал он непринужденным тоном. – С эпизодами из всех ее программ, с гостями, которые будут вспоминать о ней, и друзьями, которые расскажут о ее увлечениях… Да, обо всем, что ее интересовало. Передача может получиться достаточно масштабной, с артистами, стихами, пожалуй, или какой-то маленькой пьесой. И только с той рекламой, которая понравилась бы Мишель. Кстати, что ты думаешь о Джоне Эссексе, Карин? Он сможет приехать?
Воздух, казалось, стал более плотным, когда генеральный директор «ТВ Плюс» замолчал. Тональный крем уже больше не мог спрятать истинный цвет лица продюсера. Все скользили взглядами по сторонам, прятали глаза друг от друга.
– Хайлендер, кто придумал все это? – поинтересовалась Карин Беллхорн устало. – Большой босс в Лондоне?
Улыбка на его губах затрепетала, но не погасла.
– Я хотел бы пойти дальше, – сказал он.
– Не так быстро, – буркнула Карин Беллхорн и поднялась, ее большое тело, покачиваясь, медленно приближалось к генеральному директору. – Мы здесь немного поговорили о Мишель, как мы относились к ней, что думаем. Что скажешь ты?