– Это не оправдание, – заметила Анника.
– Конечно, – согласился учитель, – но, возможно, объяснение.
Школьные товарищи были еще жестче в своем описании, а разговоры с ними получались более неприятными. Блеклая, сказал кто-то, добиваясь чьей-то дружбы, чуть ли не заискивала. Одинокая, хотя ее никогда не травили, агрессивная и неспособная привлечь других на свою сторону.
– Небольшого ума, – сказал один парень из ее выпускного класса.
– Чертовски некрасивая, – сообщил другой.
– Ужасная зануда, – дала оценку одна из девиц.
Анника посмотрела групповую фотографию девятого класса, единственный старый снимок неонацистки, который редакции удалось найти. Маленькая девчушка, сутулая, ухмыляющийся рот под испуганными глазами. Она сравнила его со сделанным Бертилем Страндом день назад, за несколько лет ее лицо изменилось. Если бы не уродливая свастика, она была бы красивой. Спина стала прямой, взгляд надменным и серьезным.
«Она в любом случае нашла, куда ей прибиться, – подумала Анника. – Все лучше, чем всегда оставаться одной».
Индивидуальная программа в гимназии, которую так и не закончила, секретарь отделения неонацистской партии в Катринехольме, зарегистрирована по адресу матери, но, вероятно, там не живет, никакого известного парня. Каким-то образом к ней попала копия антикварного револьвера, изготовленная в США.
Берит, уже закончившая свой обзорный материал о неонацистах Швеции, подошла и прочитала вслух факс:
– «ТВ Плюс» приглашает на пресс-конференцию и встречу, посвященную памяти Мишель Карлссон, которая состоится во вторник 26 июня в конференц-зале «Зеро Телевидения». Речь пойдет о выпусках «Летнего дворца» и вкладе Мишель Карлссон в журналистику. Программа будет транслироваться «ТВ Плюс» в прямом эфире».
Анника закатила глаза к небу.
– Я разговаривала с прокурором, – сообщила Берит, опустив свою бумагу. – Она собирается вернуть владельцам передвижную аппаратную и все, что находилось внутри: камеры, записи и тому подобное.
– Когда?
– Сегодня вечером или завтра рано утром.
– Пожалуй, надо съездить и навестить моего друга Гуннара Антонссона, – сказала Анника, а Берит кивнула.
– Пойдешь на встречу?
Анника потянулась, зевнула:
– Почему бы нет? Составишь мне компанию завтра?
Берит улыбнулась и протянула Аннике факс:
– Даже не надейся. Я еду в Берлин сегодня вечером, пришло время поговорить с Джоном Эссексом. Правда, не представляю, как у меня все получится, английские таблоиды уже ухватились за нашу историю, и если не взяли его в осаду раньше, то это происходит сейчас.
Анника взяла у коллеги бумагу, посмотрела на нее, колебалась несколько секунд.