Анника подтянула колени к подбородку, крепко обхватила их руками.
– Вот и сейчас села в позу эмбриона, – заметила Анна Снапхане. – Возьми бисквит, а то совсем исхудаешь.
Она протянула Аннике пирожное, та машинально взяла его, сунула в рот, жевала, не чувствуя вкуса.
– Что ты имеешь в виду, говоря о моей уступчивости? – спросила она, крошки орехов выпали изо рта.
– Поскольку Томас справляется с трудностями, живя с тобой, тебе обязательно надо платить за это своей жизнью. Ты превращаешь себя в бледную тень, суетишься, хватаешься за все, стараешься предвосхитить любое его желание. Допустим, несколько лет ты была в послеродовом отпуске, но сейчас, когда вышла на работу, вести себя так больше не годится.
– Надо же, – сказала Анника, у которой не осталось сил протестовать. – Неужели все так плохо?
Анна развела руками:
– Ты же просто подарок судьбы, неужели сама не понимаешь этого? Он вообще должен быть на седьмом небе от счастья, поскольку заполучил тебя. Заваливать тебя цветами, осыпать поцелуями, восхищаться тобой без умолку, а на десерт без устали ублажать тебя в постели…
Анника еле удержалась от смеха, у нее потеплело на душе, тело расслабилось.
– Тебя послушать, так…
– Ты не знаешь, кстати, что там затевает Шюман?
Анна Снапхане наклонилась за вторым бисквитом, Анника почувствовала, как ее мышцы снова напряглись.
– А что? – спросила она. – В чем дело?
– Он звонил Мехмеду и спрашивал, как долго их программа будет идти летом.
Все символы встали на свои места, как при джекпоте на одноруком бандите, Анника даже мысленно услышала звон монет. Улыбнулась: вот дьявол!
Вот, значит, что он задумал!
Андерсу Шюману показалось, что обстановка в редакции накалена до предела. Тишина, царившая там, и чересчур много людей, собравшихся вокруг Спикена, усилили это ощущение. Бросив на них взгляд по пути к своему стеклянному закутку, он заметил, что Карл Веннергрен проигнорировал его просьбу раньше уйти в отпуск, но решил пока не заострять на нем внимание. У себя он снял куртку, встряхнул ее и только потом повесил. Дождь зарядил снова. Шюман совершил долгую пешую прогулку вдоль озера Меларен с его пресной водой. Конечно, лучше бы прокатиться домой, где в двух шагах плескалось соленое море, но делать это сейчас у него и мысли не возникло. В летние выходные очереди из машин на автострадах, ведущих в ту сторону, растягивались на многие километры в обоих направлениях, в них он мог простоять целую вечность.
Шюман снял промокшую насквозь обувь и констатировал, что другой у него в офисе нет. Хорошо еще, в шкафу с архивом нашлись сухие носки, это хоть как-то помогло.