Прайм-тайм (Марклунд) - страница 145

– Это все тоже в какой-то степени жажда власти, – заметила Анника, изучая серое пространство за окном. – Если я не получу это, то не получишь и ты. Лишить кого-то жизни – крайняя форма посягательства на власть. Конец дискуссии.

– Конец дискуссии, – повторила Анна, – конец присутствия Мишель Карлссон на экране.

– Так вот, когда Себастьян Фоллин приходил в редакцию, – сказала Анника, – я спросила его, кто застрелил Мишель. Если верить ему, это сделал кто-то, кого она достала. Кто бы это мог быть?

Анна пожала плечами:

– Любой, по-моему.

– Ты знаешь, что полицейские задержали нацистку?

– Когда?

– Сегодня утром, но она ни при чем.

– Я тоже так думаю, – согласилась Анна.

Какое-то время они сидели молча, Анника чувствовала, как кофеин, распространяясь по телу, подавляет душевную боль.

– Ты будешь на встрече, посвященной памяти Мишель? – спросила она, положила ноги на придиванный столик и удобнее устроилась среди подушек дивана.

Анна Снапхане покачала головой, медленно отпила кофе, опустила чашку на ладонь.

– Сегодня вечером мы получим доступ ко всем изъятым материалам, мне надо будет просмотреть записи и переписать временные коды. Тупая работа, она займет несколько дней.

Анника закрыла глаза, потерла лоб:

– Томас с пятницы так ни разу не позвонил.

Анна взяла бисквит, впилась зубами в орехи и шоколад начинки.

– А тебе хотелось этого?

– Само собой.

– Но ты же работала сутки напролет. Неужели у тебя нашлось бы время на пустые разговоры?

– Конечно. Я даже не знаю, когда он вернется домой.

– Да, – сказала Анна Снапхане, – это выглядит далеко не лучшем образом. Решил помучить тебя неизвестностью?

Анника вздохнула, поставила чашку на пол.

– Ах, я сама виновата. Никогда не видела его таким сердитым, как в пятницу.

Анна перестала жевать, смерила ее скептическим взглядом:

– Скажи, что шутишь.

– Ты о чем?

Анника попыталась приподняться среди диванных подушек.

– Неужели ты действительно считаешь себя виноватой в том, что Томас сердится? С какой стати? Он имеет право сердиться, но ты-то при чем?

– А кто же еще, я же вывела его из себя.

– Анника, завязывай с такими вещами, – строго сказала Анна Снапхане и наклонилась вперед. – С ума от тебя сойду. Как ты можешь отвечать за его эмоции, что за ерунда, садомазохизм какой-то.

Казалось, кислород закончился в комнате, Анника жадно хватала воздух ртом, но не могла насытить легкие.

– Но мы же отвечаем друг за друга, – промямлила она.

– Я не понимаю, почему тебе всегда надо уступать, когда дело касается Томаса. Ты же способна во всех других ситуациях постоять за себя. Ты всегда была такой, когда дело касалось мужчин?