Все взгляды покинули Карин Беллхорн и переместились на шефа канала. Его щеки покрылись румянцем, он подозвал одного из звукотехников и пошептался с ним.
«Не трудно догадаться о чем», – подумала Анника.
Что это за чертовщина, и откуда она берется?
«Ты – избалованное дитя, – сказала Карин Беллхорн на записи. – И по-твоему, тебя надо пожалеть, не так ли?»
Звукотехник протиснулся сквозь толпу, исчез в коридоре. «Всю мою профессиональную жизнь я пахала на таких, как ты, – продолжил голос продюсерши, – эгоистичных идиотов, которые исключительно любуются собой и думают только о себе. Благодаря мне вы имеете все ваши знания, я делаю всю работу для вас, а лавры достаются таким, как ты. Как же я устала от этого!»
Люди в конференц-зале пришли в движение, перешептывались взволнованно с широко открытыми глазами. Один из полицейских пошел и встал в дверях, перекрыв Карин Беллхорн путь к бегству.
«Есть люди, достойные успеха, – сказала Мишель, – и те, которые не достойны его».
Шум на ленте, учащенное дыхание.
«Что ты имеешь в виду? Мне хватало успеха, я тридцать лет в отрасли и никогда не сидела без работы, и потом, я была замужем за… Он мог бы получить кого угодно, и…»
В конференц-зале Карин Беллхорн повернулась спиной к людской массе.
На ленте Мишель Карлссон расхохоталась снова:
«И это твой главный триумф в жизни, не так ли? Ты заполучила английскую поп-звезду? А тебе известно, кстати, что он говорит о тебе?»
«Хватит ржать, – бросила Карин Беллхорн презрительно. – Стивен любил меня по-настоящему. Ты же им нужна только для секса».
Разговор на ленте прервался, в какой-то момент Анника даже поверила, что ее выключили. Она перехватила взгляд Бэмби Розенберг, ее красные от слез глаза были наполнены отчаянием. Злоба невидимым облаком висела в комнате, Мишель, очевидно, не нашла что ответить. Когда диалог возобновился, первой заговорила Карин Беллхорн:
«Я могу начать делать твою работу в любой день, а ты не справишься с моей».
Презрительный смешок не заставил себя долго ждать.
«Я хочу, чтобы ты кое о чем знала, – парировала Мишель. – Если бы не я, ты не осталась бы на этом проекте. Хайленлер хотел поменять тебя, но я отговорила его, хотя, похоже, сильно промахнулась. Ты больше никуда не годишься. Делаешь телевидение для пенсионеров. По-твоему, благодаря тебе все функционирует, на самом же деле другим постоянно приходится прикрывать твои огрехи».
Что-то в голосе телеведущей заставило всех присутствующих замолчать. В нем появились жесткие беспощадные нотки, слышалось желание уязвить, растоптать. Судя по голосу Карин Беллхорн, она это тоже поняла.