– Папа, – сказала она и обхватила его руками за шею.
– Гуннар Антонссон?
Технический руководитель передачи торопливо поднялся, он не слышал, как женщина открыла дверь.
– Меня зовут Карин Линдберг, – сказала она и протянула руку. – Прокурор, руководитель предварительного расследования по данному делу. Могу я сесть?
Мужчина взял себя в руки, кивнул и показал на кровать, сам опустился на стул снова. Прокурорша подтянула вверх юбку, села, скрестив ноги и положив руки на колени.
«Элегантная женщина», – подумал он.
– Насколько я поняла, очень важно, чтобы твой трейлер оставался у нас как можно меньше, – сказала она.
Он снова кивнул, даже не стал поправлять ее относительно правильного названия его транспортного средства.
– Ты не мог бы объяснить мне, почему это имеет такое значение для тебя?
Гуннар Антонссон с шумом сглотнул, почувствовал, как дернулся его кадык, какое-то время сидел молча, искал правильные слова. Речь шла не только о деньгах, но и о самой любви тоже, фактически жизни.
Вечером начинался концерт в Далхалле. Он мог бы сидеть на трибуне в этом естественном амфитеатре, наслаждаться музыкой, в то время как деньги рекой текли бы его компании. Сердце разрывалось от мысли, что он пропустит такое событие.
– В противном случае это дорого обойдется, – сказал он коротко. – Для фирмы. У нас есть работа только до конца следующей недели, потом пустота. Мы должны выполнить наши задания, иначе…
Гуннар замолчал, посмотрел в окно.
Ему будет не хватать Мишель. Она по-настоящему интересовалась автобусом, внимательно слушала его разглагольствования о том, как все в нем устроено. Старалась понять технические тонкости, хотела расширить область его применения и возможности. Это злило кое-кого из других в ее команде, что она тратила время на него, простого технаря.
– Я разговаривала и с экспертами, и со следователями, – сказала прокурорша, – и мы попытаемся закончить исследование твоей машины как можно быстрее, так чтобы ее можно было вернуть уже в начале следующей недели. Ведь интересующее нас пространство довольно ограничено. Записи нам, к сожалению, также придется изъять и просмотреть, там ведь может найтись что-то полезное для нашей работы.
Гуннар Антонссон закашлялся:
– Полезное для раскрытия убийства?
Прокурорша улыбнулась, у нее была блестящая губная помада.
– Да, кто знает? Пожалуй, что-то могло попасть в какую-то камеру.
Технический руководитель передачи медленно покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Ничего подобного. Мы демонтировали наше оборудование сразу же после окончания записи. Все упаковали и опечатали под моим руководством. После 22:45 не осталось ничего, что могло бы получать информацию.