— Вы подданный андарской короны, — почти неслышно проговорил Альденс. — Весьма верный, как я понимаю, подданный. Следовательно, у нас с вами общий враг. Я ведь не прошу у вас, так сказать, материальной помощи. Но вы могли бы применить свои таланты к общей пользе. К выгоде нашего банковского дома и вашей страны.
Очевидно, это был тот самый случай, когда нужно сначала хватать удачу за хвост, а уж после — разбираться, что, собственно, поймал. Пока что ясно было лишь одно — «Лонример и сыновья» каким-то странным образом оказался на пороге краха, и виной тому, очевидно, одарские конкуренты. «Гьяппа и Гьяппа»? Ах да, ещё Альденс упомянул какие-то «последние вести», от которых все в растерянности. Но ни сам Шоррент, ни ди Скавалль не слыхали в последние дни ровным счётом ничего, способного ввергнуть в растерянность даже нежную барышню! Не говоря уж о прожжённых адептах процентных ставок, векселей и займов.
— Насколько я понял, ваше руководство не поручало вам связаться со мной? Я, конечно, приобрёл некую известность в этом городе, но вряд ли кто-то ещё, кроме вас, мой друг, считает меня спасителем финансистов. А господину Лонримеру я даже не представлен.
— И это большое упущение, — серьёзно и даже торжественно сказал Альденс. — Господин Лонример ни разу не имел удовольствия беседовать с вами и, следовательно, не мог оценить по достоинству ваш острый ум. Но сейчас я возьму на себя смелость не только представить вас, но и отрекомендовать нашим союзником. Если вы, разумеется, не против.
— Я до сих пор не знаю, в чем дело, — напомнил Шоррент. — Но я в любом случае не против. Скажу откровенно, мне нравится быть вашим клиентом, и я не хочу в столь сложное время искать другой банковский дом, настолько же достойный доверия.
— Благодарю, — Альденс схватил ладонь Шоррента двумя руками, тряс, сжимая все крепче, и теперь уже Шоррент сказал:
— Идёмте же. В любых критических ситуациях цена потерянного времени может оказаться слишком высокой.
В критических ситуациях цена потерянного времени может оказаться слишком высокой. Граф Винсенн ди Скавалль знал это лучше многих, а потому считал крайне глупой привычку задавать кучу уточняющих вопросов, услышав слово «срочно».
Вот и сейчас, прочитав переданную мальчишкой-курьером записку, он велел подать экипаж, бросил взгляд в зеркало, проверяя безупречность образа светского льва, и сказал молча наблюдавшей за ним жене:
— Шоррент просит срочно приехать. Не знаю, что стряслось, но дождись меня дома. В крайнем случае, сегодняшний спектакль пройдёт без нас; ничего не потеряем, кроме порции отборного злословия.