За дверями был слышен какой-то шум, потом снова хлопнула первая дверь, открылась вторая, и в дверях появилась одна из расфуфыренных селянок, что дожидались Серёгу у больницы. Он тоже повернулся на звук, но, увидев девушку, словно её появление его не касалось, снова повернулся к Еве. Девица постояла, не отпуская дверь, смерила Еву с головы до ног вызывающе наглым взглядом и вышла на улицу.
— Эти девушки, они, э… ваши поклонницы?
— Ну, я вроде не Роберт Патиссон, чтобы толпы поклонниц собирать, — сказал он и снова улыбнулся. В этом Ева сейчас сильно сомневалась.
— Но да, они повсюду ходят за мной, — скромно констатировал он. — К счастью, я живу прямо в больнице, поэтому могу неделями не выходить из здания. Можно сказать, они мне не сильно докучают! — ответил он и стал поправлять на Еве шарф.
И гром небесный раздался в этот момент — надтреснутым голосом динамика дежурная по вокзалу сообщала, что скорый поезд номер 664 прибывает на второй путь.
Потом в дверь в явной спешке влетел студент с красным от холода носом и совершенно безумными от счастья глазами, взвалил на плечо свой баул и кое-как протиснулся с ним назад на улицу через двойные двери.
И тот, кого она ждала всю жизнь, сказал: «Я провожу!» — и открыл для Евы эту ненавистную дверь. Как она хотела, чтобы вторую дверь заклинило! Хорошо бы навсегда! Но он открыл и вторую дверь и вывел девушку на стужу, навстречу поезду и её, видимо, навсегда разбитому сердцу.
По небольшому перрону они дошли до места, где должен был остановиться по их подсчётам вагон номер два. «О боги! У них уже были совместные решения!» Когда снова затрещал динамик, Ева уже готова была услышать окончательный приговор: поезд прибывает, но дежурная неожиданно прохрипела что-то про осторожность. «Как своевременно! Поздно, тётя, поздно!» — Ева восприняла это предостережение исключительно на свой счёт, дежурная же предупреждала, что по первому пути будет проходить «нечётный».
Самый страшный кошмар всех Евиных поездок — ты уже стоишь на перроне, а в каком-то метре от тебя проносится товарняк. И этот товарный поезд уже был виден, светя перед собой огромными жёлтыми фарами-глазами, как насекомое из фильма ужасов. В такие моменты Ева чувствовала себя Анной Карениной. И ей казалось, что будь сейчас в её душе чуть меньше теплоты и мира, она бы, наверно, шагнула на рельсы перед поездом, поддавшись гипнозу этих безжалостных глаз. Но сегодня её самый страшный кошмар вдруг обернулся её самой большой удачей за весь день — едва жёлтые огни приблизились, парень обнял Еву, развернувшись спиной к ужасному железному насекомому. Он нежно прижимал её к себе, защищая от ветра и грохота, и Ева хотела, чтобы в этом поезде было сто тысяч вагонов. Но это был самый короткий в мире товарняк! И парень шепнул ей: «Пора!» Прильнув к его груди другим ухом — она ни за что не хотела с ней расставаться — Ева увидела свой скорый поезд номер 664, любезно предупреждающий о прибытии длинным басистым гудком. А потом они побежали за ним, потому что почтово-багажных вагонов было меньше, чем они думали, и второй вагон стремительно пронёсся мимо них, прежде чем поезд начал тормозить. И когда они добежали, студент уже затягивал туда свою огромную сумку прямо под ноги проводнице, которая хотела подойти к Еве и не могла. И Ева начала нервничать и суетиться, а её рыцарь, подсаживая её на подножку, сказал: