Что бы ни говорили про грозную с виду повариху, а готовила она хорошо и на продуктах не экономила. Ну, разве что, чуть-чуть. Обед был вкусным и сытным. Порции основательные. И они пытались обедать и разговаривать одновременно. Правда, из всего предложенного Шейн по причине своего вегетарианства ел только салат и ковырялся в рисе, добавленном как гарнир. Но Дэн всегда неизменно приносил ему полный обед, потому что никогда не был уверен, что Шейн не изменит своим принципам питания именно сегодня. И поскольку сегодня Шейн остался им верен, Дэн с чистой совестью доедал его порцию борща.
Честно говоря, картинки, увиденные Дэном в памяти Купчихи, хоть и не повлияли на его аппетит, но покоя ему не давали, и он рад был наконец, поделиться увиденным с Шейном.
- Новости две, - ответил он на невысказанный Шейном вопрос.
- Как обычно, одна хорошая, другая плохая? - уточнил Шейн.
- К сожалению, да, - он переставил тарелки. На второе был рис с запечённой в духовке рыбой.
- Это к счастью! Я подумал, что обе плохие - горько пошутил Шейн.
- Плохая в том, что она не настоящая Купчиха, - Дэн аккуратно извлекал вилкой кости из рыбной мякоти.
- Несмотря на все эти внушительные подробности ее детства? - опешил Шейн.
- Все эти подробности - и есть хорошая новость, значит, скорее всего, она знала настоящую.
- Не факт, - вяло возразил ученый.
- Факт! - уверенно парировал парень, - во-первых, у нее документы, во-вторых, вещи настоящей Купцовой, и в-третьих, все эти подробности бабка придумала не сама, ей их сама Купчиха скорее всего и рассказала.
Шейн снова задумчиво поковырялся в рисе, устало вздохнул:
- Значит ей определенно не сто с лишним лет?
- Нет, ее вывезли из Варшавского гетто совсем маленькой. Она родилась где-то в 1940 году, может чуть раньше, может чуть позднее, - ответил Дэн, не задумываясь, и только не услышав ничего в ответ, поднял глаза от тарелки и увидел ошарашенного Аркадия Виленовича.
- Ты сказал Варшавское гетто? - Шейн смотрел на него как на полоумного, - Вывезли из Варшавского гетто?
- Да, я видел. В то время, когда она говорила о якобы матушке, о своей усадьбе, о крестьянских детях я видел как ее вывезли, и потом детский дом в Варшаве, а потом в возрасте лет девяти ее забрала оттуда тетка и повезла в Россию.
- Варшавское гетто. Ты уверен? - Шейн снова недоверчиво смотрел на Дэна.
Дэн, давно уже бросивший есть, отхлебнул из стакана еще теплый компот.
- Я уверен. Эти воспоминания были, самыми что ни есть, настоящими. Живыми, рельефными и очень эмоциональными, - он ненадолго прервался, снова отхлебнул компот и немного подумав, добавил, - Лулу переводила с польского. Она же идентифицировала Варшавское гетто.