— Как ты сумела покорить её сердце? – едва шевеля губами, спросила Агата, с удовольствием глотая ароматный бульон.
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Она всегда казалась мне несчастной, и я старалась её подбодрить и поблагодарить, пусть даже только улыбкой и поклоном. Она ведь тоже здесь, словно пленница, среди своих ненавистных кастрюль.
— Никакая она не пленница, — возразила Агата. — Работает здесь добровольно и за зарплату.
— Почему же её никто никогда не подменяет? И она всегда одна?
— Наверно, потому, что едоков слишком мало и нет смысла держать двух поваров. А может с ней просто никто не уживается? — предположила Агата. — И она не одна. В выходные приходит другая тётка, плюс девушки-официантки, которые сменяются чаще, чем скатерти на их столах, плюс буфетчица с чаем и выпечкой. Мне кажется, она сама выбрала это место, и у неё просто невыносимо желчный и злой характер.
Беата покосилась на повариху и приветливо ей улыбнулась, получив в ответ благодарную улыбку и кивок головы.
— Нет, определённо ты к ней несправедлива, — подвела она итог.
Агата не стала спорить. Мало ли чем она не угодила этой женщине. Главное, что всё это уже позади, и хотя бы еда не будет для неё наказанием.
— Смотри, вот та самая женщина с горбуном, — еле заметно зашевелила губами Агата.
Их крошечный столик стоял у самого входа и с него хорошо просматривался весь просторный холл перед столовой.
— Ты не говорила, что они душевнобольные, — удивилась Беата, рассматривая белые кресты на одежде.
— Да, забыла упомянуть. Но, мне кажется, они не более больны, чем все остальные в Замке, — усмехнулась она. — По крайней мере, женщина точно. За горбуна я бы не поручилась.
Беата внимательно рассматривала парочку, когда женщина вдруг охнула и стала оседать вниз. Она успела опереться на стену, и это помогло ей не удариться головой о каменный пол. И всё же она сползла на него по стене, потеряв сознание.
Агата не раздумывая бросилась из-за стола ей на помощь. Беата поспешила за ней. За Беатой выбежала и повариха.
— Марта! – присел перед ней горбун, пытаясь удержать её безвольно повисшую голову в руках, заглянул под веки. — Готтэр Вэттэр, Марта!
Он сокрушённо покачал головой, словно что-то понял.
— Надо отнести её в палату, — скомандовал он, и несмотря на то, что кроме двух девушек и женщины в поварской одежде никого рядом не было, он не сомневался, что сделать это должны именно они.
Идти оказалось далеко, и хоть ноша поначалу казалось на троих не очень тяжёлой, к тому времени как её удалось уложить на белоснежные простыни лазарета, все трое изрядно устали. Горбун же только показывал дорогу и сейчас суетился с какими-то пузырьками, капая их содержимое то на одну, то на другую ватку.