— А чего же молчишь? – он отпустил её лицо и уставился на неё с интересом.
— Нас наказали. Обрили и лишили голоса, — со стороны казалось, что Беата дразнится, так выразительна была её немая пантомима, но горбун не обратил на это никакого внимания.
— За что? Разболтала что-то важное? Вы, женщины, такие пустобрешки! Совсем не умеете язык за зубами держать! — сказал он и поморщился. — Я говорил ей, что она поплатилась за свой длинный язык, но она не верила.
И он кивнул в сторону так и не пришедшей в себя женщины на кровати.
— Анна, — снова хмыкнул он, словно забыв о своём вопросе, на который Беата не ответила, и продолжая свой монолог. — Мартой звали её далёкую родственницу. О, это было лучшее пристанище, что когда-либо было у меня за всю мою несносную жизнь. Просторная комната, благодарные пациенты, лаборатория, библиотека. И Марта, благодаря которой у меня всё это было. Как они поразительно похожи, — посмотрел он на свою бледную спутницу. — Да, я зову её Марта. Но она никогда не возражала.
И он посмотрел на девушек гордо.
— Так что сделала ты, что у тебя отобрали самую важную для женщины функцию, — он был явно доволен собой. — Сбежала от отца с заезжим молодцом? Осквернила честь семьи недостойным поведением? Хотя, о чём это я? В ваше время это не считают преступлением. Ну, что молчишь?
— Не важно, — вздохнула Беата и улыбнулась.
— Рад, что тебе хватило скудоумия не отнимать у меня время своими скучными историями, тем более у меня столько дел, — обрадовался он, и, словно что-то только что вспомнив, вышел.
Агата только в недоумении развела руками.
Они дождались и повариху, и доктора, что она привела, и второго доктора, что привёл первый, и даже целого консилиума докторов, которые сновали туда-сюда, строя одну за другой нелепые догадки. И поняли одно: никогда ещё умершие алисанги не падали в обморок, тем более такой глубокий.
— А он заметно приуныл с той поры, как она слегла, — заметила Агата, сидя рядом с Беатой под Деревом, имея в виду горбуна.
— Как ты думаешь, он настоящий Парацельс? – задала встречный вопрос подруга.
— Мы же прочитали о нём всё, что смогли найти, — ответила Агата.
— Но это ни на шаг не приблизило нас к ответу, — констатировала факт Беата. — Он странный. И ведёт себя странно. И разговаривает странно. И он может быть кем угодно на самом деле.
— Да, даже самим великим Парацельсом, — улыбнулась Агата.
— Жаль, что он никого не пускает в свою комнату. И жаль, что Анна так и не пришла в себя до сих пор. Она, наверняка, знает о нём всё, — вздохнула Беата. — Зато я узнала, откуда знает её наша повариха!