Деметра оглаживала дочку, покрепче закутывала в гиматий, а Кора норовила извернуться и показать язык Иахо или Каллигенейе, или как там еще этих подружек зовут.
И совершенно очевидно было: едва только Деметра удалится, как тяжелый, расшитый золотыми розами плащ будет сброшен на траву, а на его месте воцарится коротенький зеленый хитон.
– Почему ты все время бегаешь босиком? В сандалиях твои ножки еще красивее. Я ведь принесла тебе такие, как носит Афродита – не понравились?
– Понравились, очень. Только в них неудобно танцевать в траве, они цепляются. И болтать ногами в воде. За бабочками бегать в них тоже неудобно.
Деметра качает головой, увенчанной тяжелыми пшеничными косами. Ворчит: «Ох, дитя мое, вот что у тебя в голове? И когда уже ты повзрослеешь?»
Но меня не обманешь шелухой слов. Я стою от них за двадцать шагов, скрытый зеленью и хтонием, но могу рассмотреть в глазах у сестры мольбу: «О, дочь моя, хоть бы ты такой оставалась вечно…»
– А Артемида сегодня не придет?
Кора уже перестала вертеться, поняла, что ей так или иначе расчешут волосы и переплетут цветами, и теперь решила извлечь из этого пользу.
Вопрос так и звенит лукавой невинностью.
– Нет, доченька, она в своих лесах…
– Она обещала мне дать пострелять из своего лука. Хотя бы раз. А Афина тоже не придет?
– Только не говори мне, что Промахос обещала тебе дать метнуть ее копье, –смеется Деметра, и в ее грудном смехе – счастье быть рядом с частицей себя. – Ох, что там такое?
Колесница Деметры, запряженная крылатыми змеями, тут же, и упряжка беспокоится. Наверное, чувствует мое присутствие, а может, просто торопится размять крылья.
Страховитые твари с настойчивым шипением подпрыгивают в оглоблях, никогда не понимал, почему Деметра таких уродов выбрала.
Впрочем, она с некоторых пор крепко не любит лошадей.
– Нет, я просто думала, что сестра опять расскажет что-нибудь интересное. Про Олимп. Или вот про этого, как его, который недавно – про Тифона…
– Зачем тебе такие ужасы? – Деметра мягко гладит дочь по медным локонам. Оборачивается к великолепному гроту за своей спиной: не сходить ли еще за притираниями или гребнем?
Моя будущая жена вертится, косится туда, откуда выглядывают лукавые рожицы нимф и бормочет: «Ну, просто интересно, а то я уже соскучилась».
– Когда ты принесешь обет, тебе не придется скучать, – пип! материнский палец надавливает на вздернутый носик. – Мы будем вместе обучать людей сеять рожь и пшеницу, вместе выращивать новые цветы… будем… вместе…
Кора, доверчиво улыбаясь, бодает головой материнское плечо. Прежде чем ее отпускают на волю, и она со всех ног несется к подругам, путаясь в слишком длинном плаще. Деметра остается у пещеры, мгновение смотрит вслед дочери с тревогой…