Хотя сам он об этом не знал.
Подождав минут пять и решив, что Рис уже успел получить свою выпивку у Ника, я отошла от двери, заправила за ухо прядь волос и повернула ручку.
– Негодяй! – вскричала я и попятилась обратно на склад.
Рис стоял в коридоре, держась руками за дверной косяк. Низко опустив голову, он играл желваками. Он явно был недоволен.
– Может, хватит прятаться?
– Я… вовсе и не пряталась. П-правда. – Я густо покраснела. – Я просто проводила учет.
– Ага.
– Правда!
Он изогнул одну бровь.
– Неважно. Мне все равно пора возвращаться, так что уйди, пожалуйста, с…
– Нет.
У меня от удивления открылся рот.
– Нет?
Рис выпрямился, но, вместо того чтобы отойти, сделал шаг вперед и взялся за дверную ручку. Его правый бицепс напрягся, когда он резко захлопнул дверь.
– Нам нужно поговорить.
Мамочки.
– Слушай, друг, нам не о чем говорить.
Рис шел прямо на меня, а я отступала. Не успела я понять, что делаю, как наткнулась спиной на стеллаж. Бутылки на полках звякнули, а Рис оказался прямо передо мной, так близко, что я почувствовала свежий запах его одеколона.
Упершись руками в полку по обе стороны от моих плеч, он приблизился ко мне еще ближе. Я почувствовала его теплое дыхание на своей щеке, и по спине пробежал холодок. Ого. Все интимные места затрепетали, разгорячились и подготовились ко взлету.
Да, я была просто обязана хорошенько себе врезать.
– Я слишком долго терпел все то, что происходит между нами, – сказал он и пронзил меня взглядом. Его глаза были не просто синими, а кобальтовыми. Этот оттенок синего было сложно смешать и запечатлеть в акварели.
Мой язык как будто отяжелел. Рис не был ко мне так близко с той самой ночи, когда мы заигрались с виски.
– Ничего между нами не происходит.
– Бред собачий, Рокси. Ты много месяцев меня избегаешь.
– Не-а, – выдавила я. Да, звучало паршиво, но его губы были совсем рядом, а я прекрасно помнила, как эти губы касались моих, твердые и мягкие одновременно. А еще я помнила, какой он сильный. Как он поднял меня в воздух и…
И мне не стоило сейчас об этом думать.
– Одиннадцать месяцев, – сказал он, понижая голос. – Одиннадцать месяцев, две недели и три дня. Ровно столько ты меня избегаешь.
Вот, блин, он это прямо для меня посчитал? Он был совершенно прав. Именно столько я его сторонилась, порой посылая его куда подальше.
– Давай вспомним, когда мы с тобой в последний раз нормально говорили.
О нет. Об этом вспоминать уж точно не стоило.
Рис наклонил голову, и его губы оказались прямо возле моего уха. Когда он заговорил, я крепче вцепилась в край полки, за который держалась как за спасательный круг.