Он перевёл взгляд на тела, лежавшие в ряд на носилках.
- Что это?
Сибиряк, входивший в число в определённой степени ответственных и доверенных лиц, скорее всего, обязан был держать ответ перед хозяином:
- Одна из них… Трое наших.
- Он… убил их?
- Да, убил всех, Каду. И погибло бы ещё немало народа, если бы мы не подстрелили его.
- Он дал себя ранить? – оскалился Каду, повернулся ко мне и подошёл совсем близко. Теперь я смотрел ему в глаза, нас разделяло всего-то несколько десятков сантиметров. В них я не заметил ничего хорошего ни для себя, ни для своих товарищей.
- Тебе кажется, что кровь продолжает играть в твоих жилах? Ты думаешь, что всё ещё воин? Ошибаешься! Ты стал очень слабым, связанный заклинанием. Поэтому сегодня я убью тебя. Но прежде перебью половину твоих спутников. Оао! А вторая половина пусть поживёт и понаблюдает, как я расправлюсь с тобой, а потом я и их всех отправлю к Миру.
Улыбка зловещей змеёй не покидала лица. Он отошёл от меня, переместившись в начало ряда пленников. Я понимал, что сейчас будет происходить. Слова Каду вовсе не являлись пустой угрозой, как часто случается в наше время, а обычной констатацией факта. В тех многочисленных войнах, что беспрерывно вели между собой разные острова, победители зачастую убивали всех пленных, забивая их как скот. А если и оставляли кого-то в живых и утаскивали с собой на свои утлые калипоуло, то только для того, чтобы продолжить веселье на родном острове.
Осознавая, что должно произойти, попытался сделать шаг вперёд, но меня схватили сзади, потянули обратно и заставили встать на прежнее место. Я подчинился им… Как я стал слаб!.. Как слаб!..
Баба Клава, честнейший и умнейший труженик, которую уважали не только в нашем доме, но и во многих соседних, прожившая жизнь так, что любому могла бы послужить примером, подняла голову при приближении раскрашенного воина. Я не видел на её лице страха, а одно лишь удивление.
Каду встал напротив неё, улыбнулся жертве и медленно, явно играя на публику, начал поднимать дубинку.
Старушка поняла, что должно было произойти. Её лицо исказилось, она невольно подалось назад.
- Оао! – выдохнул свирепый клич Каду и с выдохом опустил палицу вниз. Он убил дорогого мне человека быстро и с нескрываемым удовольствием, как привык делать подобное с десятками пленных ранее. В одно мгновение баба Клава исчезла из поля зрения. Лишь её ноги вдруг остались на прежнем месте, несмотря на рану вытянулись и пару раз содрогнулись.
- Оао! – восторженно заревел второй полинезиец.