– Насчет благородного собрания вы правы, мы его распустим, а что касается меня, то я с удовольствием вас послушаю, – сказал Фридрих, обводя взглядом людей, находящихся в аудиенц-зале, – вы свободны, господа.
Придворные стали покидать зал.
– Ваше величество, – заговорил легат, он все еще медлил покидать зал.
В нем боролись два чувства – благоразумие и строптивость. Папа своими постоянными нападками и открытым противостоянием поселил в сердцах своего окружения некоторое пренебрежение к высшей власти, и лишил власть императора сакральности, – как же быть с обвинением. Эта женщина на царском приеме в Константинополе пела крамольную песню.
– Кардинал, вы знаете, кто является главным покровителем святой инквизиции?
– Вы, ваше величество, – был вынужден признать легат.
– Хорошо, что вы это помните. А что касается песни, то я ее непременно послушаю, – обращаясь к Ладе, – ведь вы споете мне, сударыня? А затем я решу, поддержать ли мне обвинение, либо снять его. Но мы непременно известим вас об этом.
Легату ничего не оставалось, как покинуть зал. В приемной он спросил у секретаря:
– Что это было? Что на меня нашло? Зачем мне понадобилось приводить сюда эту женщину?
Вопрос был риторический, но секретарь ответил:
– Монсеньор, вы сам говорили, что она приносит вам облегчение.
– Так зачем же я от нее избавился? Надо было оставить при себе.
На этот вопрос у секретаря не нашлось ответа.
Лада осталась одна в аудиенц-зале. Кроме короля были еще несколько человек из числа его личных слуг и приближенных. Наступила тишина. Фридрих разглядывал молодую женщину. Когда он, наконец заговорил, то слова его оказались обращены к Ладе:
– Ну, сударыня, может быть вы что-нибудь скажете?
Недолго думая, Лада произнесла первое, что ей пришло в голову.
– Мой муж очень хорошо отзывался о вас.
– Спасибо, – ответил Фридрих, – мне лестно это слышать. Позвольте узнать, который из ваших мужей?
– Шевалье Раймонд Видал де Бесалу.
– Это были общие слова или он говорил о чем-то конкретно?
– Он говорил, что вы сделали то, чего не мог сделать ни один из государей, участвовавших во всех крестовых походах.
– Вы слышите, что говорит эта женщина, – обернулся король к придворным, – ее устами вещает народ, немедленно верните папского легата, пусть он донесет это до святейших ушей.
Кто-то побежал к дверям, но Фридрих остановил его.
– Не надо, он все равно не передаст или исказит смысл.
Все засмеялись, дождавшись улыбки короля.
– Итак, сударыня, вы ничего не хотите просить у меня?
– Нет, ваше величество.
– В таком случае, скажите, если бы я предложил вам исполнить какое-нибудь желание, что бы вы захотели?