Гнев ее прошел, поскольку на первый план выступили очень важные обстоятельства.
– Спасибо за прямоту, – поблагодарил Егор, – давайте, обсудим первый вариант, раз вы даже думать не хотите о втором. Али говорил, что вы обещали ему помочь.
– Я навела справки, – холодно сказала княжна, – через канцелярию. Никакой официальной информации об аресте этого человека нет. Ах черт, вот почему они меня заподозрили. Говорила же мне мама, никогда никому не делай добра. Как же я могла допустить такую оплошность. Значит, Али у них в руках. Боже мой, что теперь со мной будет? Что делать, скажи мне умник. Ты пришел спасти своего друга, рискуя собой. Ты благороден и умен. Скажи, что мне делать?
– За вашей спиной стоит грузинский царь, – сказал Егор, – я не думаю, что ваш муж станет ссориться с ним. Супружеская неверность слишком ничтожный повод для войны, хотя и достаточный для развода. Я прошу вас помочь моему другу и вашему возлюбленному. У него нет защитников и покровителей кроме вас.
Тамта, кусая губы, смотрела на Егора.
– Все отрицать, – наконец произнесла она, – пусть сначала докажут. Что же касается твоего друга, то для него лучше сейчас умереть. Вот так.
– Это жестоко, – заметил Егор.
– Жизнь вообще очень жестокая вещь. Ты ведь не маленький мальчик. Разве ты еще не понял этого? А теперь уходи немедленно.
– Простите, каким образом?
– Я не знаю. Как хочешь, только уйди из моих покоев.
– Вы не станете помогать Али? – кротко осведомился Егор.
– Нет, он сам во всем виноват. Более того, я позабочусь о том, чтобы он держал язык за зубами. Уходи.
Егор поднялся с пола. Нависнув над хрупкой фигурой шахини, кивнул ей и направился к двери.
– Эй, ты куда, – окликнула его Тамта, – там стража.
Но Егор, не слушая ее, толкнул дверь. Стоявший к нему спиной гвардеец, оглянулся и тут же рухнул замертво под ударом Егоркиного кулака.
Обратный путь он проделал по памяти, вспоминая повороты, проделанные в сопровождении проводницы. Встречал людей, которые удивленным взглядом провожали его богатырскую фигуру. Точно так же он вышел в хозяйственную пристройку, пересек двор, зажав нос заблаговременно, и оказался на улице. В свой дом он вошел крадучись, стараясь не производить шума, но жену все равно разбудил.
– Когда уже ты перестанешь бродить по ночам, – жалобно сказала Мариам, – спать не даешь, где ты был опять?
– Прости, милая, – сказал Егор, – спи, утром поговорим.
Мариам послушно опустила голову и замолчала. Поняв, что она спит, Егор нащупал в стенной нише кувшин с узким горлом, и бесшумно ступая, прошел на веранду. Ночь близилась к концу. Горизонт над морем заметно порозовел. Егор вытащил пробку из кувшина и припал к нему губами. Отсюда были видны черепичные крыши расположенных ниже домов, верхушки крепостных стен. И та самая башня, в которой Али, а затем и Егор томились в заключении. Глядя на нее, Егор пытался ухватить какую-то важную мысль, догадку, которая крутилась на краю его сознания, но так и не далась ему. Егор дождался восхода солнца и пошел спать, говоря себе, что не всегда утро вечера мудренее. Однако вернемся на холм, господствующий над городом.