Вновь оснеженные колонны,
Елагин мост и два огня,
И голос женщины влюбленный.
И хруст песка и храп коня.
Да, есть печальная услада
В том, что любовь пройдет, как снег.
О, разве, разве клясться надо
В старинной верности навек?
Трудно сказать, о чем думал Александр Блок, когда записывал эти строчки. Уж, во всяком случае, не о женском голосе, который переделает их под себя. О Блоке Соледад меньше всего беспокоилась – он отдал миру слова, отпустил их на свободу и умер. Она же протянула руку и поймала пролетавшие стихи, не самые лучшие, но самые подходящие, чтобы превратить их в заклинание. Правда, пока она боялась слишком уж портить текст, лишь чуть-чуть – чтобы стал не мужским, а женским.
В комнату вошел Игорь. Он знал, что из-за блоковского романса мать и Соледад сильно спорят: Соледад хочет найти хорошего композитора, а мать кричит, что незачем брать в репертуар вещь, которая всю оставшуюся жизнь будет капать серной кислотой на душу.
Соледад пела негромко, проникновенно, вкладывая в слова именно того оттенка отчаяние, которое пользовалось у любительниц романсов особенным успехом:
Ты чтишь обряд: легко заправить
Медвежью полость на лету,
И, тонкий стан обняв, лукавить,
И мчаться в снег и темноту,
И помнить узкие ботинки,
Влюбляясь в хладные меха…
Ведь грудь твоя на поединке
Не встретит шпаги жениха…
Да, есть печальная услада
В том, что любовь пройдет, как снег.
О, разве, разве клясться надо
В старинной верности навек?
Завершить этими словами романс Соледад не могла – заклинание не допускает неопределенности. Но более подходящих в этом стихотворении не нашлось. А сама она стихов не писала – да и постеснялась бы пристегнуть свое творчество к Блоку.
– Совсем забыл – я наконец нашел то, о чем ты просила, – сказал Игорь. – Текста нет, придется с голоса записывать. Пойдем ко мне, послушаем.
– И кто исполняет? – быстро поднявшись, спросила Соледад.
– Карина и Рузанна Лисициан. Очень старая запись. Мне не понравилось, какое-то дамское рукоделие. Но все равно – с тебя причитается.
– А то!
Соледад довольно улыбалась – Игорева находка была самым что ни на есть победным гимном.
Совсем давно, еще чуть ли не школьницей, она слышала романс Булахова «Нет, не люблю я вас», изначально написанный для мужского голоса, в женском исполнении и даже запомнила несколько строк. Кто ж знал, что дура-преподавательница поставит ей голос с ограниченным диапазоном для классического репертуара, что Соледад будет обречена на старинные романсы? Чуть ли не пятнадцать лет спустя она стала искать этот вариант текста для женского голоса по нотным библиотекам – и безрезультатно. И вот Игорю повезло – даже если запись некачественная, разобрать слова они вдвоем уж как-нибудь сумеют.