Непонятные речи и предсказания грядущих бед тревожили.
– Что хотите говорите мне, мой друг, но не я один так считаю, – стоял на своём толстяк.
– Это понятно. У тебя отродясь не было своего мнения, –Сид Кайл свёл брови.
На месте толстяка Каролина предпочла бы замолчать, но он продолжил:
– В действиях короны нет должной твёрдости! Это позор!
– В данной ситуации правильнее всего было бы обратиться к древнему праву и созвать Совет Высших по древнему праву. Это единственный выход.
– Разве недостаточно теперешних дармоедов, обгладывающих народ до костей, что вы хотите призвать из тьмы веков ещё и этот допотопный орган власти? – фыркнул Питер.
– Полегче, молодой человек, – через плечо бросил ему Сид Кайл, словно лакею.
– Ещё немного и момент будет упущен! Ничто тогда уже не спасёт Мороссию! – пафосно вскидывал руки вверх толстяк.
– Ещё немного и вы заговорите нас на смерть, мой милый друг, – вмешалась в разговор графиня де Сакрэ, стремясь разрядить обстановку. – Помилосердствуйте! И оставьте уже герцога Кайла с вашей политикой. Ему сейчас не до неё. Проповедовать революцию чуть ли не за свадебным столом это ли не дурной тон?
После завтрака гости уехали.
– Вы загрустили? Надеюсь, не я тому причиной?
– Нет, сударь. Просто всё эти разговоры пугают меня. Не так давно возвращаясь из дворца домой, я наткнулась на демонстрацию.
– Простолюдины напугали вас?
– Люди выглядели затравленными до остервенения. И да, это пугало.
– Вам нечего бояться. Вы под моей личной защитой. К тому же, смею надеяться, все, кто провоцирует эти беспорядки, пытаясь превратить государство в царство Хаоса, понесут наказания. Я предлагаю вам не забивать хорошенькую головку дурными мыслями. Лучше готовьтесь к вечернему выходу в свет.
Не прошло и часа как в комнату внесли новый подарок Сида – целый ворох нарядов. И хотя мерки господин маршал мог снимать только глазами, наряды, сделанные им на заказ, пришлись Каролине идеально в пору. Платье из золотой парчи с пышными рукавами, отделанное сверкающей диасперовой нитью, с пышной пеной дорогих кружев.
Камеристка не стала убирать густые волосы Каролины, лишь перевела их золотыми нитями.
– Вы прекрасны, –проговорил Сид при виде неё. – А когда станете взрослее, и ваша красота войдёт в полную силу, ненавистников у меня станет ещё больше.
Выглядывая в окошко кареты, Каролина любовалась тем как глубокий снег белым сиянием разгонял ранние сумерки. Вереница карет, подъезжая к театру, визжала проворачивающимися по снегу колёсами. Сам театр был охвачен сиянием огней.
Герцог поддерживал Каролину под руку, а сама она подбирала подол платья, пока они шли по коридору бенуара. Капельдинер услужливо распахнул перед ними дверь ложи.