– Благодарю вас, – кивнула ему Каролина.
– Будут ещё приказания?
– Нет. Можете идти.
Подходя к кофейнику, Каролина покосилась на Питера. Он продолжал стоять в дверях прислонившись плечом к косяку, и скрестив руки. Мрачно и словно бы даже обижено он следил за ней взглядом.
– Хотите кофе? – предложила Каролина из вежливости.
– Не откажусь.
Она рассчитывала на другой ответ, но пришлось, налив ароматный напиток, сразу разливший по комнате острый бодрящий запах, протянуть его гостю. Она теперь хозяйка. И это её хозяйский долг.
– Спасибо, – поблагодарил Питер, принимая из рук Каролины крошечную фарфоровую чашечку.
Когда их руки соприкоснулись, она вздрогнула и поспешила отойти. Витающие между ними разряды и невидимые искры было вовсе ни к чему.
Опустившись в кресло, Каролина поспешно, чтобы скорее занять руки, взяла свою чашку. Пригубив кофе, поморщилась. Было слишком сладко.
– Присядьте, господин Рэдси. Вы ведь были сегодня ночью вместе с моим мужем во время ночных бдений? Расскажите, что происходило. Я хочу знать.
– В разных местах в городе все происходило по-разному. Где-то большой погром, где-то поменьше. Потом десятка три пожара. Ну и кое-что так, по мелочи.
Каролине не понравился взятый Питером Рэдси тон.
Его жесты, а также взгляд и манеры без слов говорили о том, что он считает её недалёкой, капризной барышней, которой нравилось разыгрывать из себя властную даму – госпожу в доме великого маршала.
Поняв это Каролина почувствовала раздражение.
– Вы пережили множество увлекательных приключений? – высокомерно дёрнула она бровью.
– У её светлости зоркий глаз.
Каролина аккуратно поставила чашку на стол. От греха подальше. Так и чесались руки запустить её в голову грубияну, как она частенько это проделывала, ссорясь со старшим братом.
–Лучше расскажите, вы повесили кого-нибудь из этого отребья?
– Я не лакей, сударыня, а военный. Я никого не вешал. Я стрелял.
– Попали?
– Когда как.
– Что же было дальше?
– Прочесали улицу за улицей. Постреляли в бандитов. Посмотрели, как вешают мародёров. На этом всё закончилось, – раздался глубокий голос Сида.
Обернувшись, Каролина поднялась с кресла, даже не подумав о том, что и зачем делает. Совсем так же поднималась она при появлении старших в пансионе.
При виде вскочившей, словно школьница, жены, тёмная бровь маршала удивлённо приподнялась, и Каролина почувствовала, что краснеет.
Герцог обошёл стол и, упав в кресло, растянулся в нём с кошачьей вальяжностью:
– Вижу, Питер, вы развлекаете мою жену рассказами о вчерашних подвигах? – в голосе Сида Кайла звучала вопросительная интонация. – Рад, что вы не даёте даме заскучать. Но теперь, если вы не против, я сам позабочусь о досуге моей жены. Бэрт! Вина!