– Меня не может не раздражать то, как вы наплевательски относитесь к моим безусловным правам, юноша. И то долготерпение, что я проявляю по отношению к вам, в один прекрасный момент может улетучиться так же внезапно, как и появилось. Очень хотелось бы чтобы вы отдавали себе в этом отчёт.
– Я отдаю!
– Сомневаюсь в этом. Я не теряю надежду что причина ваших ошибочных взглядов таится лишь в вашей молодости, хотя порой мне начинает казаться что вы попросту глупы. Однако потрачу на вас ещё немного моего драгоценного времени, – для искренней усмешка Сида Кайла была слишком широкой. – Вы ведь заметили, Каролина, что в воздухе разлит дух неповиновения?
– Хотелось бы этого не замечать, но для этого нужно стать слепой и глухой.
– Верно, – довольно кивнул Сид. – Моя дорогая, как вы думаете, терпение и мягкость могли вчера помочь нам укротить чернь?
Каролина бросила на мужа удивлённый взгляд, не слишком понимая, какую цель он преследует? Чего хочет добиться этим театром?
– Была ли оправдана моя звериная жестокость? – настаивал на ответе Сид.
– Полагаю, что да, сударь.
– Видите? Даже невинная девушка, ничего не смыслящая ни в политике, ни в ратном деле, понимает, что бороться с уличными бандитами можно лишь противопоставляя им силу.
– Невинная девушка всего лишь отвечает на ваши наводящие вопросы, маршал. К тому же она даст вам лишь те ответы, что вы сами захотите от неё услышать.
– Вы считаете меня настолько глупой? – возмутилась Каролина.
– Я считаю вас настолько влюблённой, – с горечью ответил Питер.
На мгновение повисла пауза.
Каролина, стрельнув взглядом в мужа отметила, как сосредоточенно тот рассматривает собственного оруженосца. Дорого бы она дала, чтобы прочитать мысли герцога в этот момент.
– Я надеюсь, вы цените мою снисходительность к вам, Питер? – Сид аккуратно поставил опустевший бокал на столешницу.
– Без сомнения, мой лорд.
– Надеюсь, что так. Но ничто в мире не длится бесконечно. И конец вашей службы наступит быстрее, чем мы оба рассчитывали, если вы ещё раз позволите себе республиканские высказывания в адрес моей страны и неуважительные слова или взгляды в адрес моей жены. Вы поняли меня, юноша?
– Да, сэр.
– А сейчас можете быть свободны.
Каролина проводила взглядом Питера.
Он явно был в ярости, но ему приходилось глотать гнев крупными дозами.
– Не слишком ли сурово? – вздохнула она.
– Сударыня, я никогда не позволю себе вмешиваться в ваши отношения с компаньонками, подругами или горничными. И считаю вправе рассчитывать на то, что в мои дела с оруженосцами, пажами и войсками вы так же не полезете. Вам там тем более нечего делать, что вы ни черта не смыслите в политике и стратегии.