Закусив нижнюю губку, девушка глянула в окно. Они проезжали мимо Тауэра, а это значит, что карета удаляется совсем в противоположную сторону от пансионата.
Девушка вдруг громко застонала и схватилась за живот, согнувшись пополам. Мужчина дернулся к девушке, обеспокоенный ее неожиданным приступом.
— Что с вами? Вам плохо, мисс? — быстро спросил он и постучал тростью в потолок кареты.
Видимо, у него имелась какая-то система стуков, так как кучер сразу поняв сигнал, остановил карету. В следующую минуту открылась дверца, в салон заглянул человек в ливрее кучера.
— Что угодно, милорд?
Лизабет еще громче застонала, не разгибаясь. Она был рада в этот момент, что под платье одела очень мягкий корсет.
— Гривз, мисс стало плохо, срочно нужен врач, — взволновано произнес незнакомец. — Мой дом уже рядом, гони быстрее. Как приедем, сразу отправляйся за врачом.
Мужчина бросил тревожный взгляд на девушку, которая уже просто постанывала. Кучер быстро взобрался на свое место и огрел лошадей плеткой. Такой скорости, с какой промчались лошади, карета вряд ли бы вспомнила на своем веку. Лизабет мысленно отругала себя за очередную глупость, ведь она надеялась, что ее отвезут либо к врачу, либо в ближайшую клинику, откуда она смогла бы убежать, а теперь она окажется в его доме даже быстрее, чем можно было бы предположить.
Прибыв к дому на Маун-стрит, девушка была внесена внутрь на мужских руках, не смотря ни на какие возражения и заверения во внезапно улучшившемся самочувствии. Дом был двухэтажный с большой входной дверью, застекленной витражами, это все, что ей удалось рассмотреть в темноте. Мужчина внес ее не в гостиную, а сразу поднялся в спальню на втором этаже, и бережно уложил девушку на широкую кровать, возвышавшуюся на подиуме. Пройдя к комоду, взял канделябр со свечой, чиркнул спичкой по коробке. Свет свечи осветил его лицо, какое-то сосредоточенное. Складка озабоченности пролегла между бровями.
Он зажег еще несколько свечей в комнате, что позволило девушке оценить убранство спальни. Бархатный зеленый балдахин с золотистой бахромой свисал над кроватью, изголовье которой было обтянуто бежевым бархатом и имело форму причудливо изогнутых линий, отчего кровать выглядела гротескно и подавляюще. Вся мебель в комнате была выдержана в тяжелом венецианском стиле роккоко: зеленый, золотой, бежевый, пурпурный. Спальня в стиле венецианского рококо вполне могла быть характерна для человека претенциозного, самоуверенного и властного.
— Я так думаю, бесполезно уговаривать вас отпустить меня на все четыре стороны, сэр? — с неким вызовом в голосе спросила Лизабет, приподнимаясь на локте. — Вам не кажется, что вы слишком самоуверенны в том, что я приму ваше предложение, каким бы оно не было?