Когда она невольно выгнулась под его рукой, Роберт резко остановился и потемневшими глазами посмотрел на свою жену. Она увидела в них что-то похожее на испуг, желание и тоску. Убрав от нее руки, он выдохнул так, будто долго сдерживал дыхание. Это скорее был мучительный стон, который нашел в душе Амабель сочувственный отклик.
Отступив от нее, он развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты. Она осталась одна, задыхающаяся, пылающая и сгорающая от стыда.
Пять лет назад
– Маленькая госпожа, где вы?
– Я здесь!
– Не вижу! Проказница… Вот расскажу все сеньору, пусть он вас накажет за непослушание!
– Да здесь я, Мария, не ворчи.
– О, Dios mío! Protégemeyguardar! (прим.ав.: О, мой бог. Спаси и сохрани)
Как всегда, непроизвольно перейдя на испанский, Мария выразила всю степень отчаяния, когда увидела свою подопечную в порванном и грязном платье, скрывавшуюся от людских глаз в кустах. В отличие от эмоциональной кормилицы, Амабель была на удивление спокойной. Пока Мария, колыхая пышной грудью, приводила ее в порядок, она невозмутимо объяснила, что это произошло случайно. Ей захотелось попробовать залезть на дерево, но не получилось, потому что она зацепилась юбкой, а когда стала слезать, сильно порвала ее. О том, что она перед этим не меньше часа наблюдала за происходящим на конюшне, Амабель решила умолчать.
– Господь и преисподняя! Залезть на дерево! Благородной леди не полагается залезать на деревья! Что скажет граф Уорингтон, когда узнает! – сокрушалась кормилица, поправляя юбки госпожи.
– А зачем ему знать? – невинным голоском поинтересовалась Амабель.
Кормилица оборвала свои причитания и уставилась на нее.
– Миледи! – возмущенно воскликнула она. – Ложь – это страшный грех!
– А говорят, ложь во спасение, это благо… – хитро покосилась на нее Амабель.
– Сейчас не тот случай, – сердито возразила ей Мария и, схватив за руку, потащила к дому.
– Очень даже тот, – не уступала ее воспитанница. – Если отец узнает, он сильно расстроится. А если расстроится, будет плохо спать ночью. А когда он плохо спит ночью…
Она могла не продолжать. Все знали на своей шкуре, что такое граф Уорингтон – злой и не выспавшийся – утром. Мария содрогнулась. Остановившись, она с подозрением посмотрела на Амабель.
– Ложь – один из десяти смертных грехов, – надзидающим тоном проговорила она. – Мы будем гореть в аду преисподней за наше притворство!
– Да что такого я сделала! Подумаешь, попробовала залезть на дерево! Вот если бы я что-то украла или кого-нибудь убила…
Кормилица испуганно взвизгнула и лихорадочно начала креститься, забормотав молитву: