Амабель вздохнула. Уже который раз она говорила себе, что не обладает ни силой, ни характером, чтобы противостоять поворотам судьбы. Что она лишь плывет по течению и делает все возможное, чтобы удержаться на плаву.
Движение внизу, у входной двери, привлекло ее внимание. Она увидела, как из дома выбежала Розалинда, что-то возбужденно выкрикивающая вышедшему вслед за ней Роберт. Сделав пару шагов, та остановилась и стала махать руками, сопровождая жестами свою речь. Граф Клиффорд, нахмурившись, сначала молча наблюдал за ее эскападой, затем покачал головой и что-то коротко проговорил, отчего его сестра мгновенно замолчала. Прищурив глаза и сжав губы, она, очевидно, потом сказала, как всегда, что-то язвительное, потому что Роберт резко ее оборвал и указал на дом. Розалинда несогласно помотала головой и, развернувшись, ушла в сторону сада.
Роберт проводил ее глазами, затем направился обратно к дому и случайно посмотрел вверх. Увидев Амабель, он замер и остался стоять под ее окном. Его гипнотический зеленый взгляд буквально пригвоздил ее к месту. Тысячи невидимых нитей в один миг связали их, не давая возможности двинуться и разорвать эти путы. Забыв как дышать, она смотрела на него, чувствуя, как ее тело пытается освободиться от собственной воли, желая стать слабым и зависимым, управляемым. Стремится ощутить властвующую руку на своей коже, поддаться ее господству, признать права и силу.
Она осознавала, что теряет всю решимость, глядя на своего мужа. Будто впервые увидела его по-настоящему. Горделивую осанку и изысканную линию скул, то особое выражение лица, когда видна внутренняя борьба и переживания, глаза, которые говорили больше, чем множество слов.
Амабель напряглась и сжала руки, чтобы не позволить им действовать самостоятельно. В частности, помахать ему или подозвать к себе. Поверить всему, что он скажет. Размякнуть. Поддаться.
Глупая птица! Несчастное создание! При красивом оперении иметь так мало разума.
Она едва смогла перевести дыхание, как в дверь неожиданно постучали. Не отводя глаз от супруга, Амабель отозвалась и разрешила войти.
Извиняющийся голос Доротеи привлек ее внимание:
– Прошу прощения, миледи, это распоряжение графа.
Краем глаза заметив интенсивное движение, она, наконец, сумев повернуть голову, пораженно выдохнула и остолбенела.
Розы, лилии, орхидеи… Слуги заносили корзины за корзиной. Красные, желтые, оранжевые, белые…. Казалось, им не было числа.
Море цветов.
Самая что ни на есть благоухающая лавина.
Радужная феерия и настоящий цветочный ковер.
Амабель нашла в себе силы выговорить: