Я почувствовал, что нахожусь на грани. Мне необходимо было отстраниться, дать себе время, но у меня его не было. Тания обхватила мою плоть, и я не мог больше сдерживаться. С громким стоном я дернулся и прижался к ней, молясь, чтобы мое тело быстрее успокоилось.
Я был в ужасе и отчаянии, стыд охватил меня. У меня проступил пот, дрожали руки, я в отчаянии опустил голову ей на грудь, ожидая поддержки. Ее тело напряглось. Она на мгновение замерла, потом пошевелилась и спросила недоуменным голосом:
– Роберт… это что, все?
– Я… – слова давались мне с трудом, – … я не знаю…
– Не знаешь? – прозвучали язвительные слова.
Тания выскользнула из-под меня и отодвинулась как можно дальше.
Я тоже сел и опустил голову, обхватив ее руками. Мне было плохо.
– Боже мой…я думала, ты мужчина…
– Тания… – я пораженно повернулся к ней, но в темноте выражение ее лица было невозможно рассмотреть.
– Я хотела отдать тебе всю себя, думала, ты можешь составить мое счастье, быть моим мужем, дать мне детей… Но ты… ты просто неудачник…
– Я…
– Ни слова больше. Я ничего не хочу слышать.
Она поднялась, и шорох ткани дал понять, что она одевается.
– Тания… – мой умоляющий голос поразил меня самого.
Когда захлопнулась дверь комнаты, мне показалось, что захлопнулась дверь моей жизни. Я был просто в отчаянии. Я не понимал, как получилось так, что между нами все зашло так далеко. К такому я был абсолютно не готов, потому что она пренебрегла правилами приличия, поставив меня в условия, когда я должен был при горячем волнении сохранять холодную голову. А я не смог. Я очень сильно волновался, страшился показать себя несостоятельным в этом. И вот, так оно и произошло.
Сразу же после этого уехав из ее дома, я потом долго сидел у себя в комнате и прокручивал в уме все произошедшее.
Мне было стыдно за себя и за то, как все вышло. Я видел во всем этом только свои ошибки. Считал себя и на самом деле неспособным составить счастье достойной женщины. Потому что хорошее здоровье – это залог долгой полноценной жизни. Я был в отчаянии и чувствовал себя неспособным проявить себя.
На следующий день я получил от Тании длинное письмо, где она уведомляла меня, что наши отношения разорваны, что я ничтожный немощный мужчина и что ей жаль меня и мою семью, и только потому, что ей жаль моих родителей, то, что произошло между нами, останется при ней.
После этого я надолго потерял веру в людей и в женщин. Люди мне казались лицемерами, а женщины эгоистками и жеманницами.
Через полгода я поехал в путешествие по Европе, где и познакомился с виконтом де Моубреем. Он все пытался выудить у меня причины моей мрачности и нелюдимости. Сам он не отказывал себе в удовольствиях, раз за разом пускаясь во все тяжкие. Я отказывался разговаривать на эту щепетильную тему, но он не успокаивался и приставал ко мне, пока однажды не подловил меня в самый мой черный день.