— Как тебе сегодня спалось? — спрашивал он и его глаза тоже начинали радостно светиться. — Медведи не тревожили?
— Один во сне пытался облапать, — опустив глаза и пряча появившуюся на губах улыбку, говорила Зина. — Я его так шуганула, до сих пор бежит. Не слышишь, как тайга трещит?
— А я-то думал, почему мне всю ночь не спалось? — отвечал Димка. — Сегодня приду тебя охранять. Так нам обоим спокойней будет.
— Избави меня Бог от такого спокойствия, — Зина подавала Димке завтрак и отворачивалась от раздаточного окна.
— Тогда ты приходи, — говорил Димка. — Паша тебя стесняется, поэтому ночью храпеть не будет.
На этом обмен шутками заканчивался. Рабочий день начинался с восьми. Но в половину восьмого все уже были около машины. За последние дни трасса продвинулась вперед. Бульдозеристы работали на восьмом километре, экскаваторщики на третьем. И на работу их теперь возили всех вместе на грузовике. Коровин всегда старался попасть в кабину. И, если ему это не удавалось, он сердился, с ворчанием лез в кузов и садился на скамейку в самом углу.
Было начало октября. По утрам уже сильно подмораживало, березы и осины сбросили листву, она желтыми пятаками лежала на мху и ветер, не жалея, разбрасывал ее по трассе. На край леса в предутренних сумерках вылетали глухари побродить по песку, запастись на зиму камешками. Скоро они перейдут на зимний корм — хвою сосен и кедров, и перетереть такую пищу в желудке без камешков будет невозможно. Кое-кто из ребят уже добывал глухарей и Димка на этот раз прихватил с собой ружье Гудкова.
Он вылез из машины около своего бульдозера, Геннадий Петрович подал ему ружье и обед в полиэтиленовом пакете. Димка осторожно взял все это и положил в кабину. С Пановым работалось легко, они как бы соревновались друг с другом и день пролетал незаметно. Как только на трассе появился Панов, Димка стал оставлять на день Кузю Зине. С напарником в тайге не было скучно.
«Хороший старик, — думал о нем Димка, — хотя и много ворчит. Зато никогда не жалуется на свою судьбу. Побольше бы таких стариков на трассу».
Обедал Димка вместе с Пановым. Они сидели на поваленном кедре и молча жевали холодные котлеты, запивая их компотом. В верхушках деревьев, непрерывно перебирая ветки мягкими, невидимыми руками, шумел ветер. Он осыпал на землю последние, самые цепкие листья, еще каким-то чудом задержавшиеся на редких березах, и стряхивал с кедров пожелтевшую, состарившуюся хвою. Подняв голову, Панов прислушался к верховому шуму тайги и сказал:
— Хорошо тут. Больше всего люблю тайгу в это время. Ни тебе комара, ни мошки — благодать!