Медведь полз на животе, иногда на несколько секунд замирая и вжимаясь в землю, потом осторожно приподнимал голову и, не сводя глаз с добычи, снова полз. Между сосняком и лесом росли высокие кочки и лоси не видели приближающегося хищника. Но вдруг лосиха насторожилась. Она нервно переступила с ноги на ногу, повернула голову в сторону леса, ее большие уши зашевелились. Медведь замер, прижавшись к земле и затаив дыхание. Трава была усеяна упавшими листьями, бурая шерсть сливалась с ними. С минуту лосиха, прислушиваясь, смотрела в сторону леса, потом успокоилась. Медведь снова пополз. Он подобрался к сосняку почти на десять метров. И тут лосиха учуяла его. Ломая молодые сосенки, она испуганно шарахнулась на открытое пространство.
Медведь, словно пружина, вылетел из-за кочек. Если бы не молодые деревца, лоси могли бы взять с места хорошую скорость. Но сосенки, хотя и немного, затормозили их движение. Когда они выскочили на болото, медведь оказался рядом с ними. Лоси, задыхаясь и бешено вращая остекленевшими от страха глазами, рванулись вперед. Медведь поравнялся с бычком, бежавшим последним, несколько десятков метров пролетел, почти касаясь его боком, потом изогнулся и, схватив лося за горло, уперся в землю всеми четырьмя лапами. Лось, задрав ноги, перевернулся через спину и с утробным стуком грохнулся на землю. В медвежьей пасти оказался кусок вырванного горла. Мотнув головой, он выбросил его и, злобно рыча, набросился на жертву. Но лось уже не пытался подняться. Лежа на спине, он перебирал в агонии ногами.
Подождав, пока лось успокоится, медведь огляделся. Лосиха со вторым лосенком, проскочив болото, уже скрылась за деревьями. С клюквенных кочек снялась стайка испуганных косачей и тоже исчезла в лесу. На высокой березе, стоявшей у края болота, откуда-то появился черный ворон. Тонкая ветка, на которую он уселся, прогнулась, перебирая лапами, он подвинулся на ней поближе к стволу и, поглядывая на лежавшего кверху ногами лося, удовлетворенно произнес: «Кру, кру».
Медведь ухватил лося за шею и, пятясь, потащил его к сосняку, из которого тот выскочил всего минуту назад. Оставляя за собой широкий волок, он затащил его в сосняк и начал сгребать мох и сухие ветки, чтобы забросать ими жертву. Вскоре между кочек вырос холм, из которого торчали только лосиные ноги. Закончив работу, медведь отошел к кромке леса и лег в опавшую листву между молодых тонких березок. Прижавшись к земле, он словно растворился среди листвы.
Ночью ударил сильный заморозок. Взошедшая над лесом луна высекла на земле голубоватое сияние. Голубым казался воздух между деревьями, слабым голубоватым светом светились одетые в изморозь кочки и торчащие на них кустики клюквы, и только тени от деревьев казались темно-синими. Положив тяжелую голову на лапы, медведь молча смотрел на притихшее болото и холмик в сосняке, под которым была спрятана убитая добыча. Он караулил ее и ждал, когда лося тронет запах тления.