Он замер.Выдержка у него всегда была на высоте.На’Аталия изо всех сил делала вид, что спит, но чуть ли не мурлыкала. Но потом все же спросила, не открывая глаз:
- И вот чего ты дразнишься?
Дзыыынь! Этот звук был только в его голове? Или же в спальне они оба услышали, как на мелкие осколки разбилась его выдержка?
- Моя! – прорычал он.
- Твоя, - выдохнула она.
Их ликующие голоса слились в такт, когда он ворвался в нее. Не понятно то ли победителем, то ли побежденным…
- Мне все эти дни хотелось прикоснуться к твоей коже, - погладил он ее по плечу, скользнул к бочку. – Она такая розовая, такая…восхитительная.
- Ай, - дернулась она. – Я щекотки боюсь!
- Чего?
Вот уж какого слова она не знала на иностранных языках – так это «щекотка».
- Не важно, - проворчала Наташа, обнимая Торна. – Просто так не делай.
- Не буду, - пообещал он.
- Странно, - проговорила женщина. – Я все пытаюсь посчитать, сколько я тебя знаю. Получается, что три дня. И мы…
- Просто ты – мое счастье. И то, что я понял это быстро. Прости.
- И когда ты это понял?
- Как только тебя внесли на мой корабль.
- Значит, у тебя было на семь дней больше, чтобы это понять.
- Наташа…
- Ты безумно волнуешь меня, - тихо проговорила женщина. – И я… чувствую, что ожила…
Он провел губами по изгибу ее шеи, нежно прикусил мочку уха. Еще ночью понял, что его женщине это нравится.Едва тренькнул таймер, отсекая еще один час.Претемный нахмурился.
- И тебя уже ждут, - улыбнулась она.
- Два часа уже.
- Надо идти.
Он поднялся.
- Ты прекрасен, - в спину ему сказала женщина.
- А сначала ты все говорила, что мои глаза тебе нравятся.
- Ну… я же не видела всего остального! – рассмеялась она. – Хотя глаза. Они просто завораживают. Но в темных эльфах, как я понимаю, все должно быть прекрасно: и глаза, и не… глаза. И помыслы.
- Это точно! – прокричал он ей уже из ванной сквозь шум включенной воды в душевой кабине.
Лур Ра’хард собрался по-военному быстро. И сразу пошел к двери. Около нее обернулся, посмотрел в синие любимые глаза – и проговорил:
- Если я приближусь к тебе, если поцелую – я вообще сегодня никуда не пойду. Как мне и хочется.
- Иди! – рассмеялась она.
Он вышел, но через мгновение заглянул опять:
- Ты поспишь? Или приказать, чтобы тебе подали завтрак?
- Завтрак.
Ра’хард кивнул – и ушел.
А Наташа задумалась. Вообще, утро имеет такое неприятное свойство: все, что ночью казалось естественным и правильным, сейчас стало…странным.Нет. Наташа далека была от мысли терзаться или жалеть о том, что произошло. Во-первых, ей для этого было слишком хорошо. А во-вторых – это же попросту глупо.Но…у нее было стойкое ощущение того, что она чего-то не понимает. Или не знает. И это мучило ее, зудело изнутри, как обожженная кожа снаружи.В дверь постучали. Но входить, что характерно, не стали.Наташа улыбнулась. Она, кстати, сразу заметила бешеные взгляды, которые Торн кидал на беднягу-лекаря.