Проект двойных выборов заманчив, с какой стороны ни глянь: после этой гонки на ближайшие восемь лет воцарится покой, и до тех пор в исполкоме вряд ли останется кто-то из старых деятелей спорта. В то же время грядущее поколение функционеров лишается права на важнейшее решение, а желающие могут еще раз пополнить счета перед уходом в отставку.
Блаттер беспрепятственно занял свой пост, это верно, но времена настали трудные. То, что он больше не нуждается в пособниках, приятелях, которые предоставляют ему личные самолеты и ведут «агрессивную избирательную кампанию» (такие, как Уорнер) по всему земному шару, означает, что старые вояки отслужили свое. И соотношение сил кардинально переменилось. Наконец-то Блаттер прибрал к рукам Европу, в 2007 году бывший ассистент Мишель Платини становится президентом УЕФА. Он проводит перестановку на ключевых позициях в руководстве. И высшие посты занимают функционеры Южной и Восточной Европы. Вскоре выяснится, что эта новая УЕФА себя не оправдывает. Но Блаттеру это не мешает. Даже наоборот. Вскоре и УЕФА перестанет быть инстанцией, способной показать на него пальцем.
Опасность следует ожидать с другой стороны. Бразилец Рикардо Тейшейра хочет побороться за трон ФИФА и использовать для этого ЧМ-2014, который всецело находится под его началом. Да и прочие высокопоставленные функционеры выходят из-под контроля. В особенности Мухаммед бин Хаммам, амбициозность которого настораживает. Катарец вдруг требует сокращения срока полномочий для президента ФИФА. Как и все остальные, он помнит заявление Блаттера во время предвыборной гонки в 2002-м: «Дайте мне еще четыре года, и моя работа по преобразованию в ФИФА будет завершена». Пока он отыграл лишь половину игры. В 2011 году, когда Блаттер вновь вступит в предвыборную борьбу, бин Хаммам едко заметит: «Чем же он занимался последние 36 лет, если по-прежнему не довел дела до конца?» Катарец тоже против двойного распределения ЧМ. Поначалу он даже не одобряет заявки своей родины, у него свои планы.
Джек Уорнер тоже отдаляется. Тот факт, что ФИФА действительно начала против него расследование по поводу махинаций с билетами на ЧМ в Германии и предъявила счет фирме его сына, он воспринимает как оскорбление. Он понимает, что ветер переменился. Как и бин Хаммам, Уорнер выражает возмущение единовластием Блаттера: «Блаттер все решения принимает единолично!» Недовольство выражают новобранцы правления, такие, как Франц Беккенбауэр, вошедший в его состав в 2007 году. Или же перед заседаниями он – «святейший» – обговаривает решения в кругу благосклонных функционеров – несогласных потом продавливают голосованием. Подобными приемами владеет лишь тот, кто каждую минуту может посвящать ФИФА. Неудивительно, что Блаттер заискивает, когда его называют диктатором {3}.