Джордж бросил на него лукавый взгляд:
– А как насчет твоих взглядов?
– Разрази меня гром, если я теперь это знаю, Пенёк! – воскликнул Орри, тяжело опускаясь в кресло.
Джордж закрыл сумку и сел к письменному столу, на котором по-прежнему стоял осколок метеорита.
– Ладно, – сказал он, машинально беря в руки темно-коричневый конус, – но от своих слов я не отказываюсь. Ты совершил чрезвычайно благородный поступок.
Орри смущенно улыбнулся и поднял стакан в знак приветствия, но уже скоро его невеселая улыбка угасла.
– Это тот самый, который ты нашел в холмах над Академией? – спросил он, кивнув на шершавый кусок железа в руках Джорджа.
– Да.
– Я так и подумал. Вспомнил, как ты тогда говорил. О том, что звездное железо способно разрушать семьи, состояния, правительства – весь установленный порядок вещей. Ты говорил о чести. Но ее так мало у обычных людей, а еще меньше, – с мрачной иронией добавил он, – может быть, у одного-двух на целое столетие – у политиков, готовых объявлять новые крестовые походы ради своих священных целей. Но если война все-таки начнется, такие заводы, как твой, будут ответственны за уничтожение даже тех крох чести, которые еще остались. Купер давно это понял. Он пытался заставить нас прислушаться, а мы отказывались. Если начнется война, а все к тому идет, это будет совершенно новая, всеобщая война, о которой говорил Мэхен. Сражения не только на фронтах, но и повсеместно. – Он покачал головой; усталость и слишком быстро выпитый виски привели его в состояние странной легкости, при которой мысль летит свободно, а слова находятся сами собой. – А какие ресурсы есть на Юге для такой борьбы? Только некое представление о будущем, которое уже теперь видится жалким и безнадежно отсталым. А еще наше хваленое красноречие, наши лозунги и наши солдаты.
– Офицеры с Юга всегда были сливками армии, не забывай.
– Ну да, – кивнул Орри. – И под их начало встанут толпы задиристых фермеров, которые будут драться как настоящие дьяволы, хотя никто из них и слыхом не слыхивал ни о Мэхене, ни о Жомини и по иронии судьбы никогда не имел ни единого раба. Тогда против чего они будут воевать? Против вас. Против миллионов и миллионов ваших конторских служащих и механиков. Против ваших адских заводов… – Следующие слова он произнес едва слышно: – Война нового типа…
Он надолго замолчал, а когда снова заговорил, в голосе его звучала нескрываемая горечь.
– И не важно, как эта война начнется и как закончится, не важно, какая сторона продиктует условия, а какая их примет, – все равно мы все проиграем. Мы сдались, Джордж. Мы позволили безумцам захватить власть.