«Нет, меня как раз интересуют люди… — серьёзно сказала она и устало взяла со стола свой Фаллический Символ, направив его в сторону. — Умершие люди… О которых никто не помнит. Но это, знаешь ли, не твое дело. Хорошо, иди. Никто вас не обидит. Еды хватает, компания у тебя там неплохая, все живые, достойные граждане, честные, законопослушные и гетеросексуальные. Хитрые… хитрые беларусики. Видишь, тебя ко мне послали, сами не пошли, до них моментально дошло, с кем я буду говорить, а с кем нет. Хотя, логично рассуждая, могли бы бабу какую послать. Но посылать бабу — это признать поражение… Так что иди, давай. Иди, кому сказала».
И я вышел, забрав с собой этот строгий голос, спрятав его где-то в затылке, там, где его точно никто не будет искать. Аленький Цветочек, думая о своей дьявольской корове, вела меня закоулками Замка, и её Фаллический Символ тыкался мне в спину. И когда она закрывала за мной дверь нашей ярко освещённой тюрьмы, на Замок наконец-то обрушилась гроза. Потоки воды терлись о каменные стены, прозрачные занавески грозы упали на высокие окна, и молния била прямо в башню, которую было хорошо видно из нашего узилища — она освещала башню во всей её наготе, она рисовала в воздухе свои голубовато-огненные буквы, словно говоря с Босой напрямую, без посредников. И на мгновение мне показалось, что за стеною воды, выросшей прямо перед нашим окном, за прозрачными небесными камнями, которые падали в замковый двор и разбивались там с невероятным грохотом, я рассмотрел плывущую в воздухе женскую фигуру.
11. ЗАКОНЫ КИТАЙСКОЙ ИМПЕРАТРИЦЫ
Вот и ночь пришла — наша первая ночь в Замке. С её наступлением мои братья по несчастью утихли, стали поспокойнее, их лица вытянулись, а в глазах появилась какое-то туповатое смирение. И даже я, как только в нашей тюрьме стемнело, впервые почувствовал к ним что-то вроде дружелюбия. Я был с ними, и они были со мной, и других, более близких мне людей на тот момент не существовало. Не считать же таковой Босую… Почему-то мне было приятно с ней разговаривать — но она была женщиной.
Женщина. Баба. Скво. Существо из иного мира. Инопланетянка. Непостижимая и чужая, как я ни старался проникнуть в её маленькую и злую голову. Чего она всё же добивается? А эти мужики вокруг меня были моим отражением. Мне хотелось их признания, и они смотрели на меня как на своего. Я знал правила, по которым они играют. А правила Босой — нет. Не воспринимать же всерьёз эту историю о корове. Я даже не стал никому об этом рассказывать — чтобы не вызвать паники. Это было бы попросту унизительно: быть взятым в заложники из-за какой-то там жуткой коровы Жуты. Нет… Вокруг меня сидели серьёзные мужчины, и я сам считал себя таким же. А то, что сказала мне Босая, было совсем несерьёзно. Серьёзными были только Фаллические Символы в руках этих дур, девок, которые решили, что имеют право что-то менять в лучшем из созданных когда-либо миров.