«Бред, — презрительно произнес Михаил Юрьевич. — Ты просто поддатый был, сынок. Я все склады в Минске знаю. Давно уже нагрянули бы в ту прачечную и разобрались».
«Розовые двери, — засмеялся Рыгор. — Белые колготки. Это же надо. Аж самому хочется туда съездить».
Я стоял у окна — во дворе сновали террористки. И я невольно залюбовался ими — ведь в каждом их движении чувствовалась такая свобода, которой у меня никогда не было, даже в Минске. Хотелось с ними поговорить — и больше всего с Босой. Я решил, что сегодня надо обязательно попасть к ней на аудиенцию.
«Послушайте, а может, мы уже того, свободны, — воскликнула вдруг Госпожа Ацтекская. — Может, ночью они ушли? И всё?»
«Ага, ушли, — отозвался Виталик. — Я ихный запах даже отсюда слышу. И правда, лекарством воняет».
«А мне сегодня сон снился, — сказала одна женщина, которая всё время молчала. — Будто лежу я на даче, и цветы повсюду, цветы… Яркие такие. А дотронуться нельзя, потому что горячие. Раскалённые просто. Все пальцы обожгла…»
«Всё-таки приятно проснуться в Замке», — ляпнул я ни с того ни с сего. Она вспыхнула, закрыла лицо руками. Женщина в зелёном посмотрела на меня с презрением и хотела что-то ответить, но тут дверь в комнату распахнулась: Немона Лиза, матушка наша, принесла завтрак. Мы набросились на еду, и даже Шпецль, почувствовав её запах, перестал качаться и стонать, подошел к столу и начал вяло что-то жевать. А ко мне подсел Кунце: «А я тоже писать книга, — сказал он вполголоса, обняв меня за плечи. — Книга про охота. Я охотник, знаешь. Пиф-паф. В этот замок тоже жили хорошие охотничьи. Видел фото? Олень, кабан, заяц. Но я стреляю только бизон. Зубр! Когда-то здесь тоже жил зубр, и его убивать. Я тоже убиваю зубр. Это было хорошее время… Мужчина любил убивать зубр, пить коньяк и крамбамбули, курить трубку и красивую женщину. Не надо жить как мы, понимаешь? Вам не надо жить, как мы. Вы другие. Убивайте зубр и любите женщины. Это красиво, это правильно».
«Розовые двери — это тожа красива», — ответил я раздражённо.
«Розовые двери — это бред, — рассмеялся Кунце. — Вы здесь все немножечко сходить с ума. Потому что порядок нарушен. Женщина взяла вас в заложники. И вы все беситесь, вы не находить места. Потому что вы сейчас все немножечко вверх ногами. Но я — нет. Потому что я охотник, я убиваю зубр. Охотник всегда стоит на земле твердо. Мужчина убивает, женщина готовит. Женщина рожает, мужчина убивает. Наоборот — плохо!»
«Значит, ты, иностранец, убиваешь моих… наших зубров, — сказал я и скрипнул зубами. — Зачем, Кунце?»