«Всё законно, — ухмыльнулся он. — У меня ест разрешения. Зачем живет зубр? Чтобы его кто-то убил. Такой порядок! Но если порядка нет…»
«Смотрите! — закричал Павлюк, указывая в окно. — А наша Люба, оказывается…»
Все подбежали к окну и уставились на замковый двор. Там, в самом центре, возле старого колодца, сидели на раскладных стульях Люба и наш Джек Потрошитель. Они сидели, держась за руки — и это было хуже, чем увидеть Любу с огнестрельной раной в белой девичьей груди. Фаллический Символ валялся у них под ногами, ненужный и нелепый, как мусор.
«Предательница!» — крикнул Рыгор.
«Да ладно тебе, — сказал, облизнувшись, Тимур. — Может, её сейчас насиловать начнут. Отсюда хороший обзор».
«Никогда бы не подумала, — сказала госпожа Ацтекская. — Люба… Такая умная приличная девушка».
«Это хорошо, — процедил сквозь зубы Михаил Юрьевич. — Хорошо. Их стало на одну больше. Но и у нас теперь меньше балласта. А стрелять она всё равно не умеет».
Я тоже не умел стрелять, но подумал, что признаваться в этом пока не стоит. Особенно Михаилу Юрьевичу — за такое признание он мог бы отправить меня на женскую половину нашей тюрьмы, и кто знает, к чему бы это всё в итоге привело. Даже если бы я владел этим искусством — что бы это изменило? Быстрый конь, острая сабля, лихие усы — почему-то для меня все эти вещи никак не ассоциировалась со смертью. С героизмом — да, но смерть? В моей жизни не было ни первого, ни второго — что я знал о Смерти? Только то, что она — женщина и всегда приходит к другим. Однажды на похоронах знакомого я засмеялся — без всякой причины, просто так, нервы не выдержали. Я многое делаю просто так — подчиняясь шнуркам в голове, у которых — своя логика. Дворянский клуб мог бы наконец-то завязать их на узел — если б не та песня про Ганну, если б не случился этот чертов Замок, если бы не…
Как же все-таки надоело сомневаться! Как же хочется, чтобы кто-то сказал тебе, что правильно — и делать, делать, делать, подчиняться приказам, исполнять волю, быть полезным и совершать что-нибудь бесспорное, осмысленное. И вот, когда тебе показалось уже, что ты наконец нашел себе место, на котором можешь закрепиться — начинается: автобус, Босая, какие-то призраки, Фаллические Символы, чужие воспоминания… Как будто мне мало своих…
Я представил себе, как стреляю в женщину.
Хочу промахнуться, хочу выстрелить в воздух — и, конечно, попадаю. Попадаю, как все безвольные трусы этого мира. Попадаю — и в голову бьёт глупая гордость, а грудь распирает ужас. «Ты убил её!» Хороший выстрел. Новичкам всегда везёт. Прямо в сердце. Прямо в грудь.