Мне казалось, что у меня всё написано на лице: эта счастливая ночь, первая счастливая ночь за долгие годы бумагокопания и генеалогического гниения, утро среди женских ног, моя нелепая слеза, за которую я себя ненавидел — та самая пошлая «скупая мужская», которая превратилась в настоящие рыдания. На глазах у всей банды! Не у всей, конечно… Сколько их было в Замке? По моим подсчетам, человек пятнадцать, не больше. Пятнадцать девок, из которых я знал разве только шестерых. Как они будут защищаться? Замок большой… Пятнадцать человек на сундук мертвеца… Пятнадцать девок против всей Страны Замков.
Странно, но когда я вошёл в нашу тюрьму, прикрывая лицо рукой, никто не заметил моего смущения. Мужская часть заложников была занята обсуждением положения и не обратила на меня никакого внимания. Они сидели за столом и наливались кровью героизма. Группа гормонально нестабильных существ с патологической жаждой подвига.
«Мы должны всё сделать сами, — доказывал Рыгор на языке наших соседей: предполагалось, что им за стеной всё слышно. — Должны освободиться раньше, чем нас перестреляют здесь по одному».
«Как маленьких зубров, — добавил Кунц. — Я тоже хочу пострелять. Только охота, ничего личного».
«Молодец немец, — сказал Михаил Юрьевич. — Настоящий мужик!»
«Да всем на нас наплевать, Михаил Юрьич, — сказал Тимур. — В нормальной стране давно бы уже спецназ послали. А эти боятся Запада. Выборы на носу, вот и виляют… Хотят сухими из воды выйти… Не получится…»
«Они хотят нас красиво освободить, — подал голос Виталик. — Краси-и-иво, понимаешь? И вообще, им там видней, если не штурмуют, значит, есть причины. Значит, есть шанс, что гестаповки сдадутся без боя! Ну не хочу я подыхать из-за какой-то дурости! Не хочу. Лично я готов отдать свой подвиг кому-нибудь другому. С кем махнуться?»
«А я за тебя головой поручился… — с родительским огорчением сказал Михаил Юрьевич. — Сыно-о-ок…»
«Кончайте ныть, бульбаши, — сказала стена. — Русские не сдаются. Попляшем ещё. Эх, братушки… Как же вы допустили? С вашим-то порядком?»
«Да они всегда так, — проговорила стена другим голосом, басовитым, красивым, звучным. — Только вид делают, что братья. А сами чуть что — в кусты.
Нам поднасрать — милое дело, да? А мы же вас как родных…»
«Это случайность, господа, — заявила Госпожа Ацтекская, обращаясь к стене. — В семье не без урода! В каждой стране такое могло случиться. И не надо нам здесь рассказывать, мы к вам всегда с любовью, у меня сколько экскурсий было с россиянами — одни хорошие отзывы, люди всегда хотят ещё раз приехать, все довольны! Просто не повезло… С кем не бывает…»