— Она поглощена своим ужином и ни на что не обращает внимания. По-моему, у нее слишком хороший аппетит для женщины, замышляющей убийство мужа.
— Набирается сил, — примирительно сказал Шейн. — Побудь здесь, пока я узнаю, чего от меня хочет Отто. Я быстро.
Стараясь не поворачиваться лицом к Элен, Майкл встал из-за стола, задвинул свой стул и, пройдя холл, вошел в маленькую дверь. Она была чуть приоткрыта.
Отто Флейгер сидел за пустым столом в бедно обставленном кабинетике. Когда вошел Шейн, он засуетился.
— Садитесь сюда, дорогой друг!
Он развернул стул, усадил Шейна, затем на цыпочках подошел к двери и с выражением предельной таинственности закрыл ее и щелкнул замком. После этого он вернулся к своему столу, сел и вытер испарину со лба.
Шейн, прищурившись, наблюдал за ним.
— Отто, вы ведете себя так, будто за вами гонится гестапо. Что все это значит, черт побери?
Отто весь задрожал.
— Не надо шутить этим. — Он грустно покачал головой. — Меня, как вы это называете, накрыли…
Шейн не торопясь закурил.
— Гортсман? — спросил он.
На лице Отто появились изумление и испуг.
— Откуда вы о нем знаете?
— Догадался, — сказал Шейн. — Он тут новичок, и, знаете, мне что-то не понравилась его лошадиная морда.
Хозяин ресторана подвинулся ближе и зашептал:
— Он видел, как вы вошли ко мне?
— Я не заметил. Ну а что, если бы и видел? Что он имеет против ваших друзей? И против вас?
— Вот в этом-то и вся сложность. Вы должны это понять. Нехорошо шутить над гестапо. Герр Гортсман прибыл с полномочиями из Берлина!
Лицо Шейна стало жестким.
— Полномочия Берлина ничего не значат в Соединенных Штатах. Вы глупец, Отто, если пытаетесь играть сразу по обе стороны сетки. Отпетый идиот, извините.
— Это-то я как раз прекрасно понимаю, — поспешно сказал Флейгер. — Потому я и должен поговорить с вами. Я хочу быть честным гражданином США.
Шейн откинулся на спинку стула.
— Расскажите мне все, Отто. Но учтите, я вам ничего не обещаю.
— Ясно, мистер Шейн, конечно. Мне просто больше не вынести этого. Я все расскажу вам, и вы мне посоветуете, как быть.
— Валяйте, — сказал Шейн, — только не ждите от меня излишней симпатии. Какого черта, Отто! — вдруг взорвался он. — Двадцать лет вы были сыном нашей страны! Вы ничего не должны Германии! — Помолчав, он тихо добавил: — В общем, если я получу от вас информацию, которую должен буду передать властям, я это сделаю, не сомневайтесь.
— Хорошо-хорошо! Выслушайте только меня. — Он снова вытер обильный пот. — Герр Гортсман прибыл ко мне три дня назад. Дела были плохи, как и сегодня. После того как началась война, люди вспомнили, что я немец, будто я виновен в этом!