Ни одна жилка не дрогнула на лице Шейна. Он взял посыльного за плечо:
— Кто это вам дал?
— Какой-то парень остановил меня и попросил… Дал мне доллар.
— Как он выглядел?
Шейн сильно надавил на плечо посыльного. Тому, видно, было очень больно, потому что он стал испуганно озираться.
— Да я не посмотрел на него, зачем мне! Он был в подворотне, там было темно. Он окликнул меня, когда я проходил мимо.
Шейн отпустил его, и посыльный поспешил выскочить за дверь.
Рурк подошел к Майклу и взял записку, безвольно висящую у него в пальцах.
Шейн стоял, глядя в одну точку.
Рурк прочел записку и присвистнул.
— Ты лгал с самого начала, Майк. Кусок квитанции у тебя.
Шейн тупо повторил:
— У меня.
Рурк стоял перед ним, широко расставив ноги.
— Я не буду осквернять свой рот, высказывая то, что думаю о тебе, Шейн. Дай мне пройти.
Шейн продолжал загораживать ему дверь. Рурк скривился.
— Отойди. Мне противно даже дотронуться до тебя.
Шейн вздернул брови.
— Ты становишься чересчур мелодраматичным, тебе не кажется?
— А ты, я вижу, готов продаться самому дьяволу. — Голос Рурка дрожал. — Мне надоели твои басни. Пропусти!
Шейн не двинулся с места.
— И куда же ты собрался?
— К Пирсону.
Шейн перевел дыхание.
— А записку ты прочитал?
— Прочитал.
— И понял, что она значит? Ведь они же захватили Филлис!
— А ты захватил связующее звено между группой предателей и агентов и секретными планами нашей защиты!
— Да, — кивнул Шейн, — у меня есть то, за чем охотятся обе стороны. Сперва мне хотелось самому в этом разобраться. А когда я понял, что это такое, нависла угроза над Филлис. И это мой единственный козырь в борьбе за ее жизнь. Если ты заявишь об этом Пирсону… — голос его прервался, — если меня вынудят отдать этот обрывочек картона…
Рурк тяжело дышал.
— Филлис не захотела бы, — сказал он, — чтобы за ее жизнь платили такой ценой. Она не простит тебе, если ты пойдешь на сделку с этими подонками.
— Пускай не простит. Но не могу я отдать ее жизнь…
Рурк внезапно стал спокоен.
— Это всего одна жизнь, Майк, а в мире гибнут тысячи людей. Вот сейчас, в эту минуту. Тысячи и тысячи… Мужья теряют жен, жены теряют мужей, их сыновья уходят в морскую бездну, бомбы рвут их в клочья…
— Заговорил газетными передовицами? Я их только просматриваю, читать не люблю, — усмехнулся Шейн.
— Если ты думаешь, что Фил…
— Ничего я не думаю, «что Фил»! — грубо оборвал его Шейн. — Я думаю, что я! Понял? Я!
Губы Рурка брезгливо сжались.
— Отойди прочь!
Шейн не сделал ни шага.
— Способен ли ты выслушать меня?
— Нет. Ты столько сегодня лгал, что уже ни одно твое слово ничего не стоит. Я иду к Пирсону.