Шейн налил коньяку в рюмку Тима и подал ей. Тим лежал неподвижно, и лишь из тонких губ его через равные интервалы прорывалось хриплое дыхание.
Расплескав полрюмки, Элен одним глотком осушила остаток. Это придало ей уверенности, и она заговорила уже более ровным голосом:
— Я не знала, что означает этот кусок картонки. Макс собирался скоро выйти, но угодил под статью сроком от пяти до восьми лет. Я о нем не скучала, а про обрывок картона и не думала. Мне ничего не говорили эти цифры и буковки. Обещала хранить — и хранила. Его дела меня не касаются! Подальше — поспокойнее… Но вот недели две тому назад ко мне явился человек якобы от Макса. Сказал, что его зовут Гарри Хозмен и что я должна отдать ему этот кусок картона. А мне что. Я и отдала.
— И за сколько же? — спросил Шейн.
Она заморгала своими кукольными ресницами и наивно переспросила:
— Что?
— Сколько вы получили за это, мадам?
— С чего вы взяли…
— Не надоело кривляться? Ты не тот человек, чтобы даром отдавать такое. Так сколько ты содрала с этого Хозмена?
Ей удалось покраснеть, чему Шейн даже поаплодировал, сказав, что это здорово. После этого она, разозлясь, хлебнула еще коньяка, налив его сама, и проговорила вызывающе:
— А почему бы и нет! Я имела на это все права! Бог свидетель, Макс никогда не помогал мне. Я сама ему помогала! И он не оставил мне ни цента!
— Трогательные подробности прибереги для присяжных, — нетерпеливо перебил ее Шейн. — Так сколько же дал тебе Хозмен?
— Тысячу долларов и еще два дня торговался. Говорил, что этот обрывок не стоит таких денег. Потом все-таки дал.
Шейн присвистнул.
— Всего тысячу? Я готов поверить, что ты не знала, что продаешь.
— Конечно! Вот и Джим так сказал. Он появился два дня спустя. И я догадалась, что он-то знает… Только он не знал, что эту картонку Макс оставил мне.
— А потом узнал. Видимо, от Хозмена.
— Да-а, так оно и было. И вот Джим позвал меня сюда, в Майами, чтобы попробовать отколоть от Хозмена кусок побольше. Он сказал, что Хозмен вообще ни при чем и ничего не заслуживает.
— Хозмен в Майами? — мельком спросил Шейн.
— Да.
— Где?
— А с чего это я должна все вам выкладывать?
— С того, что ты уже вне игры. Лейси мертв…
— А его кусок квитанции у вас.
— Допустим. Скажи, где Хозмен, и, может быть, мы с ним столкуемся.
— А я?
— Вышла из игры, я уже сказал.
— Но что-то я должна иметь со всего этого?
— Тебе недостаточно, что я тебя вытащил из истории с убийством?
— Ну вытащил и вытащил, это дело прошлое, этим не проживешь.
— Скажи спасибо, что вообще жива. Выдай я тебя полиции, жизнь стала бы для тебя далекой мечтой.