Она плакала так некрасиво, что можно было поверить ее искренности — хлюпала и сморкалась.
— Значит, когда со мной не прошел первый номер и я уклонился, а время не ждало, ты нашла другой выход. Подкараулила меня и прокралась ко мне в постель, надеясь, что, когда явится Макс, а явиться он, очевидно, должен был, мне придется или убить его, или выгораживать тебя, если убьешь ты. У меня по-прежнему не было повода убивать его. Тем более что он уже опустил пистолет. И тогда убила его ты. Как по писаному. Браво. А я тебя выгородил. На бис не надейся.
— Ох! — зарыдала она. — Клянусь, я не знала, что он может сюда явиться! Он выследил меня. Как вы можете говорить, что я планировала это!
— На суде так и скажут: запланированное убийство. Преднамеренное.
— Я ничего не планировала! Что бы вы ни думали обо мне, я ничего не планировала! Но когда Макс пришел и застал нас…
— Эта комедия уже сыграна и успеха не имела. Максу было плевать, в чьей ты постели. Уж это я понял сразу. Почему бы тебе не начать говорить правду для разнообразия? Хотя бы в некоторых вещах.
Ее тонкий платочек промок насквозь. Шейн бросил ей свой. Затем закурил, ожидая, пока она приведет себя в порядок.
— Для начала скажи, почему ты решила, что Макс убьет тебя? Чем ты ему так уж мешала?
— Он угрожал мне… Ну… У него был жуткий характер…
— Мало ли у кого жуткий характер. Если бы всех за это убивали… Ты вроде собралась говорить правду.
Она молчала.
— Тогда я скажу. Вы предали его — ты и Лейси. Узнав об этом, он сбежал из тюрьмы и последовал сюда за вами. Не так уж трудно было выдать его, как беглого преступника, но он мог на допросе расколоться и тем самым испортить вам с Лейси всю коммерцию. Это обстояло так, и только так.
Она всхлипнула, но плакать не стала, увидев окаменевшее лицо Шейна.
— Да. Примерно так. Но я не предавала Макса. Я хотела сохранить его долю до того времени, когда он выйдет из тюрьмы. Я хотела сказать ему это…
— Но он бы не поверил тебе, — с ехидным сочувствием сказал Шейн.
— Нет… Он не стал бы слушать!
— Почему бы это? — усмехнулся Шейн. — Похоже, что он слишком хорошо тебя знал, чтобы поверить в такую чушь. Но он вынужден был передать тебе свою часть квитанции, когда его посадили. Тюрьма — не лучшее место для хранения документов.
— Да, он велел сохранить это для него. Но я не знала, что это такое. Он только сказал, что это очень важная вещь.
— Где она теперь?
— Я не знаю. Ну… знаю, но не точно.
— Что ты с ней сделала?
Она вскочила на ноги, вся дрожа.
— Дайте мне что-нибудь выпить! Я вам все расскажу. Кому же еще? И Джим, и Макс умерли…