— Прямей, прямей держитесь, товарищ старший лейтенант! — бубнит Болгов над ухом. — Вас на бок кладет! Смотрите, как держится Викулов. Берите с него пример.
(В этом назначение инструктора Викулова — под водой Григорий берет с него пример.)
Тут нужно научиться по-новому рассчитывать и соразмерять каждый свой шаг. Он превращается в прыжок, а тот, в свою очередь, поднимает на несколько метров над грунтом. Будто вслед за героями уэллсовского романа Григорий перенесся на Луну, где человек весит в несколько раз меньше, чем на Земле.
Стоит чуть-чуть зазеваться, не нажать вовремя на клапан внутри шлема, и воздух раздует скафандр. А это опасно. Еще кувыркнешься, пожалуй, а то и вовсе выскочишь на поверхность воды, как глушеная рыба! Болгов прав.
Кто, будучи подростком, не летал во сне? А вот Григорий летает наяву под водой. Вокруг него зеленоватый сумрак и тишина, нарушаемая лишь негромким голосом в наушниках. С каждым шагом по дну Григорий чувствует себя свободнее, увереннее, все легче приземляется, взлетает, парит. Радость распирает его. Чуть ли даже не радость эта и помогает ему держаться под водой!
В общей сложности он и Викулов проводят на дне Черного моря по пять-шесть часов в день. Это труд, адов труд. Добравшись до своего третьего яруса в кубрике, Григорий валится на койку почти в беспамятстве. И даже раскачивающаяся у самого носа электрическая лампочка не мешает ему.
Так проходит неделя, и наконец Болгов докладывает командующему Черноморским флотом, что младший флагманский минер подготовлен к выполнению особого задания.
Водолазный бот вышел за боны заграждения и стал на якорь неподалеку от Константиновского равелина. Над рейдом лежит предрассветный туман.
Первым спустился за борт Викулов. Григорий, уже одетый в резиновые доспехи, но пока еще без шлема, ожидает на палубе своей очереди.
Белая пелена обступила бот. Но у борта светло. Григорий с любопытством перегнулся через борт.
Муть, поднятая Викуловым, уже улеглась. Подводное царство просматривается хорошо.
Там — безмятежный покой. Меняя очертания, как в трубе игрушечного калейдоскопа, поблескивают на песке камни: желтые, белые, зеленые. Тихо шевелятся конские хвосты водорослей.
Но это обманчивый покой. Песок и камни просматриваются только на мелководье. Дальше дно начинает понижаться. В глубинах рейда чернеет на склонах вязкий ил. И вода над ним как чернила. Именно там, в густых отложениях ила, притаилась эта зловещая неразгаданная мина.
И пяти минут не пройдет, как Григорий увидит ее, потом шагнет поближе и осторожно притронется к ней пальцами.